Миллион за жену беглянку - [2]

Винн, продолжая разговор, щелкал кнопками мыши, по‑прежнему глядя в монитор компьютера. Алиса уже начала подумывать о том, что ей, наверное, стоило надеть блузку с более глубоким вырезом, чтобы муж увидел то, что навсегда.

Он был все таким же потрясающе красивым. Его волнистые иссиня‑черные волосы до плеч напомнили Алисе о том, как она когда‑то запускала пальцы в эти густые пряди или зажимала их в кулаках, занимаясь с Винном сексом.

Темная щетина, покрывающая его щеки и подбородок, напоминала о том, как когда‑то терлась о нежную кожу Алисы на ее лице, груди, между ее бедер…

Алиса подавила внезапно охватившую ее сладкую дрожь и, не присев на стул, который предложил ей Винн, бросила на мужа взгляд, способный заморозить лаву, извергающуюся из жерла вулкана.

— Я хочу поговорить с тобой. Немедленно! — Алиса произнесла последнее слово тоном учительницы, отчитывающей ученика.

Углы рта Винна дрогнули, словно он попытался сдержать улыбку. Через несколько мгновений муж закончил телефонный разговор и неторопливо положил телефон на стол.

— Если бы ты заранее договорилась о встрече, как поступают все остальные, тогда у меня было бы достаточно времени на разговор с тобой.

— Я не все остальные. — Алиса бросила на Винна еще один сердитый взгляд. — Я твоя жена.

Его карие глаза оттенка кофе эспрессо мрачно сверкнули, словно суля опасность.

— Разве ты не планируешь скоро со мной развестись?

Означает ли это, что Винн наконец собирается подписать бумаги о разводе? Так как поженились они в Англии, по английским законам пара, собирающаяся развестись, должна сначала не менее двух лет проживать отдельно. Если бы они заключили брак в Италии, то уже были бы разведены, потому что здесь закон требовал всего один год раздельного проживания перед разводом.

— Возможно, ты удивишься, Винн, но я здесь не для того, чтобы поговорить о нашем неизбежном разводе.

— Позволь угадать. — Он взглянул на дорожную сумку, стоящую рядом с ней, и его глаза снова сверкнули. — Ты хочешь вернуться ко мне?

Алиса так крепко сжала ручку сумки, что ее полуобгрызенные ногти впились в ладони.

— Нет. Я не хочу возвращаться к тебе. Я здесь, чтобы поговорить о моем брате. Айзек сказал, что ты предлагаешь спонсировать его участие в серии международных турниров в следующем году.

— Все верно.

Алиса нервно сглотнула.

— Но… Почему?

— Почему? — Темная бровь Винна поднялась, словно он счел этот вопрос нелепым. — Он попросил меня, вот почему.

— Он… попросил тебя? — У Алисы отвисла челюсть. — Он не сказал мне об этом…

Она глотнула воздуха, отпустила ручку сумки и схватилась за спинку стула.

— Айзек говорит, ты обещал стать его спонсором, но включил в вашу сделку какие‑то дополнительные условия, касающиеся меня.

Насмешливое выражение исчезло с лица Винна, и оно сделалось непроницаемым.

— Садись, и мы обсудим их.

Алиса села не потому, что он ей приказал, а потому, что почувствовала, что ноги вот‑вот подкосятся. Участие Винна в карьере ее брата означало бы, что она больше не сможет избегать своего мужа, как поступала последние два года.

Алиса отказывалась общаться с Винном, потому что не доверяла себе. Когда она была рядом с ним, то превращалась в другого человека — нормальную женщину, с обычными надеждами и мечтами, у которой нет ужасной тайны. А ведь о тайне Алисы не знал даже ее брат.

Вообще‑то Айзек — ее сводный брат, а не родной. Алисе было пятнадцать лет, когда она узнала правду о своем биологическом отце. А до того времени она верила, что отчим Майкл — ее родной отец. В течение пятнадцати лет эта ложь заставляла ее семью держаться сплоченно… Ну, может, не совсем сплоченно. Ее родители, будучи, по сути, неплохими, уважаемыми людьми, так и не обрели счастья в своем браке, и Алиса всегда винила их в том, что они не слишком старались укрепить свои отношения. Она и подумать не могла, что, оказывается, сама всему виной, что именно ложь, связанная с ней, сделала жизнь ее матери и Майкла настолько несчастной. И, лишь узнав правду об обстоятельствах своего рождения, она все поняла.

Алиса поправила юбку и сделала вдох, чтобы успокоиться, но тут ее взгляд упал на рабочий стол мужа, и она изумленно застыла. Почему Винн сохранил эту рамку, которую она подарила ему после их свадьбы? В рамку Алиса тогда вставила свою любимую фотографию. На ней они улыбались друг другу на фоне заходящего солнца. Даря мужу этот снимок, Алиса хотела обмануть себя. Она пыталась поверить в то, что у них настоящий брак, а не тот, который просто удобен для Винна, потому что он хотел, чтобы идеальная жена украшала его дом.

Алиса не могла видеть фотографию, потому что рамка была повернута к ней обратной стороной. Возможно, в ней теперь снимок другой женщины. В сердце вскипела ревность. Алиса понимала, что ревновать Винна глупо, — ведь она сама порвала с ним, но мысль о том, что он может так легко жить дальше без нее, своей жизнью, ранила ее гордость.

Впрочем, страдала не только гордость Алисы… Она не переставала надеяться, что Винн полюбит ее. Какая женщина не хочет быть любимой своим мужем‑красавцем? Алиса обманула себя, убедив, что ей будет достаточно просто стать женой Винна, спать в его постели, быть в его жизни. Но оказалось, что ей еще хочется жить в его сердце. Быть первой, о ком он вспоминает утром, и последней, о ком думает засыпая. Быть той, кого он ценит превыше всего и всех. Но Винн не ценил ее и не любил. Он никогда ее не полюбит, потому что просто не умеет любить…