Миллион за теорему! - [21]
Стив подошёл к доске и с видом победителя – как будто это он сам придумал «решето Эратосфена»! – записал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13… 100.
– …потом вычеркнул каждое второе число, следующее за «простой» двойкой (делится на два). Затем – каждое третье, следующее за «простой» тройкой (делится на три), и т. д. В результате у него остались числа, которые делятся только на единицу и на себя – простые!
Эту лекцию Бекки слушала, как сказку! Стив жонглировал именами и странами, с восхищением рассказывал о школе Пифагора и пифагорийцах. Он говорил о неудачах и открытиях гениев прошлого так, словно все они были его ближайшими родственниками! Но главным его коньком были простые числа. Бекки не подозревала, сколько жизней было принесено в жертву этому невинному ряду: из-за простых чисел сходили с ума, бросали семьи и даже совершали самоубийства! Простые числа оказались опасными, как глаза питона: они завораживали исследователей кажущейся простотой. А потом питон разевал чудовищную пасть и заглатывал незадачливую жертву вместе с ботинками.
– …Вот, например, такая «простенькая» закономерность… Ещё не доказанная…
Стив обвёл глазами аудиторию, поиграл своими треугольными бровями и с видом фокусника записал на доске несколько примеров:
4 = 2 + 2,
6 = 3 + 3,
8 = 3 + 5,
10 = 3 + 7,
12 = 5 + 7 и т. д.
– Это называется… – начал он.
– Гипотезой Гольдбаха[7]! – негромко откликнулся парень в полосатом шарфе. – «Любое чётное число, большее двух, можно записать как сумму двух простых чисел».
Голос показался знакомым. Бекки оглянулась – и тут же спрятала лицо, уткнувшись в тетрадь. Ну да, это был Мартин Краммер – тот самый парень, который произвёл такой ажиотаж в Волочке. Тогда она выглядела иначе – в юбке ниже колен и в шляпке с бантиками. Вряд ли он её запомнил, но кто знает?..
…Стива забросали вопросами. Парни из матшколы непринуждённо вступали с ним в спор, ссылались на неизвестные Бекки статьи и употребляли непонятные термины. Стив с уважением выслушивал каждого. Это был не учебный диспут, а разговор на равных.
Бекки тоже хотелось задать вопрос, насчёт того же Гольдбаха: почему доказательство его гипотезы так архиважно? Может, её и доказать-то нельзя!
Но пока она подбирала слова, Стив взмахнул широкими рукавами профессорской мантии и улетел…
…то есть, конечно, вышел – в коридор, через дверь, как положено! Просто на секунду он показался Бекки похожим на майского жука. Ей даже послышалось, что он что-то прожужжал на прощание…
– Эти, из матшколы, действительно соображают, – неохотно признал Дон. – Вот только слишком выпендриваются перед Стивом. Не по мне это!
– А кто он такой, этот Стив? – спросила Бекки.
Они стояли в коридоре у окна, дожидаясь сигнала на самоподготовку. Так значился в расписании перерыв между лекциями и домашними заданиями. Организаторы советовали использовать это время для общения, но знакомства завязывались с трудом. Из сорока трёх человек, прошедших отборочный тур, двадцать хорошо знали друг друга по матшколе. Они держались обособленно, на лекциях сидели спаянной группой, а перемены проводили в закрытом клубе. Когда Бекки хотела зайти в это таинственное помещение, у неё спросили код, которого она, естественно, не знала.
– Ты правда не знаешь, кто такой Стив?! – поразился Дон. – Ну ты даёшь! Стив – это… это класс! А ещё Кевин говорил…
Услышав в сто первый раз про Кевина, Бекки сморщилась, как будто проглотила лимон.
– Ну ты же сам спросил, – добродушно улыбнулся Дон. – Да и Кевин тут ни при чём, потому что про Стива все и так всё знают.
– Да что знают-то?
– Об этом весь Ньютон говорит! О том, что Стив почти доказал теорему Румбуса. Ту самую – «ФОРМУЛУ ЦВЕТКА»!!!
Румбус… «Формула цветка»… Значит, и история про Кристофа и Глорию не выдумка, не красивая сказка…
– Он её почти доказал, – повторил Дон. – То есть он думал, что нашёл доказательство, а потом это доказательство посеял. Ха-ха! Представляешь? Такое только со Стивом может быть! Три года как в трубу!
– А-а…
– Вот тебе и «а-а»! Папку с доказательством чудом нашли! Стив чуть с ума не сошёл от радости, представляешь? Но…
– Снова потерял?
– Хуже! Стал на радостях перепроверять – и нашёл ошибку. Чуть с ума не сошёл от горя! Теперь ещё три года будет доказывать! А готовое доказательство лежит себе тихо-мирно в подвалах академии – может, как раз под нами…
– ?!
Захлёбываясь словами, Дон рассказал про Румбуса и зашифрованное послание, замурованное в «капсуле времени». Бекки слушала замерев. Это какую же силу воли надо иметь, чтобы за сто лет даже не попытаться заглянуть в эту капсулу!
– Неужели все математики такие честные? – удивилась она. – Не могут схитрить – даже если в результате их ждёт мировая известность и огромное вознаграждение?
– Может, и честные, – пожал плечами Дон. – Хотя я очень сомневаюсь… Уверен, что кто-нибудь давно залез бы в эту капсулу, если бы знал, где она! Академия огромная, в библиотеке несколько ярусов, три – под землёй. Одним словом, без карты там нечего делать.
Хлопнула дверь. Из соседнего класса донеслось сердитое «бу-бу-бу», прерываемое свистом и топотом. По коридору пробежал приятель Дона.
