Миллиардер из Кремниевой долины - [86]

Оставалась одна проблема. Кто из пилотов проделает половину пути к 10 миллионам долларов? Майк уже получил свои крылышки, и Дуг с Бертом выбрали Пита Сиболда для первого зачетного полета и оставили Брайана в запасе для второго. Майк стал реже заниматься на тренажере, чтобы оставить больше времени остальным. Но меньше чем за неделю до запуска Пит отпал. В прошлом месяце он пережил одновременно подозрение на серьезное заболевание и рождение второго ребенка. Диагноз оказался ложной тревогой, но Пит почувствовал, что не готов занять место в кабине.

Выбора у нас не оставалось. Дуг пошел в кабинет Майка и сказал:

– Ужасно не хочется этого говорить, но нам нужно, чтобы вы полетели.

Майк тут же согласился. Он пошел к Салли, которая, едва взглянув на мужа, залилась слезами. Она была уверена, что Майк попросится лететь снова, и была вне себя, что он вновь будет испытывать удачу.

Неделю Майк выполнял по 60 полетов на тренажере в день, особенно отрабатывая агрессивный подъем, чтобы превратить всю силу разгона в высоту. Он тренировал посадку на «Белом рыцаре» и собственном Long-EZ – еще одном творении Рутана. И еще он с помощью учебного самолета привыкал к перегрузкам выше 5 g. К 29 сентября он был готов.

Питер Диамандис обратился в то утро к собравшимся:

– Дамы и господа, мы присутствуем при начале революции персональных космических полетов – здесь и сейчас. То, что происходит сегодня в Мохаве, – не технология. Это готовность рисковать, мечтать и, возможно, проигрывать.

Старт был назначен на 7:12. Сидя за спиной Берта в диспетчерской, я смотрел на монитор, где «Белый рыцарь» достиг точки разделения. Майк запустил двигатель и резко «заломил кривую», переходя в вертикальный полет. Траектория и инверсионный след выглядели идеально. Я смотрел, как несется стрелка альтиметра: 100 000 футов, 110 000, 120 000…

Я уже научился угадывать настроение членов команды по тому, как они себя ведут. Обычно они сидели на стуле расслабленно, следя за компьютерами, и слушали переговоры Дуга и Майка в наушниках. Но через минуту после зажигания, когда скорость достигла 2,6 маха, все метнулись к экранам. Я пригляделся к монитору и увидел, что привлекло их внимание. Прямая линия инверсионного следа теперь явно стала извилистой. SpaceShipOne волчком вращался вокруг продольной оси. Эрик Линберг – внук Чарльза и представитель Фонда X Prize – сказал, что был уверен: «Корабль сейчас разорвет, и Майку конец».

Какое-то время и я боялся этого, потом увидел, как Берт спокойно, без тени паники, озирает присутствующих. Он наблюдал подобное вращение на тренажерах и нисколько не сомневался, что корабль выдержит динамические нагрузки и безопасно войдет в атмосферу.

– Мы сможем справиться, – сказал он немного погодя. – Управление вернется, как только аппарат покинет атмосферу.

Испытатели ощущают страх, как и все мы, но лучшие не дают ему на себя влиять. В SpaceShipOne, вращающемся со скоростью примерно оборот в секунду, левая рука Майка замерла над двумя тумблерами под красными пластмассовыми крышками – отключение двигателя (на видеозаписи полета видно, как дрожит его рука). Майк знал, что выбраться из такой ситуации непросто. Действительно, в SpaceShipOne был предусмотрен аварийный выход. Пилот мог повернуть ручку, вытолкнуть носовой люк и спуститься на парашюте. Но парашют ничем не поможет на высоте свыше 50 000 футов – давление там такое низкое, что расширение воздуха в легких может привести к разрыву внутренних органов. А Майк находился на высоте 220 000 футов. Он убрал руку от тумблеров. Нужно было лететь дальше.

Борясь с головокружением, Майк следил за дисплеем с показаниями. Солнце мелькало в иллюминаторах кабины. Майк стал работать ручкой и педалями против направления вращения. После восьми или десяти оборотов головокружение прекратилось. К высоте около 300 000 футов, где атмосфера разрежена настолько, что ручные органы управления уже не действуют, скорость вращения упала до приемлемых половины оборота в секунду. Навигационная система SpaceShipOne отказала, и показания расчетной высоты у Майка не совпадали с данными Дуга Шейна в диспетчерской. Дуг сказал:

– Триста двадцать восемь, глуши. – Но Майк летел с работающим двигателем еще пару секунд, пока прибор не показал 334 000 футов. Майк не хотел еще раз «играть на тоненького». На самом же деле корабль поднялся на высоту 338 000 футов.

Майк сложил крылья перед самым апогеем и активировал газовые рули, чтобы окончательно погасить вращение; корабль выровнялся после двадцати девяти полных оборотов. Траектория была идеальной; вращение стабилизировало курс самолета, как вращение пули, выпущенной из винтовки. Майк выпрямил крылья на высоте 61 000 футов и начал планировать к земле. На высоте 40 000 футов он «поставил подпись» после выполненной работы, в стиле пилотов Второй мировой, возвращавшихся с задания. Майк крутанул еще один, тридцатый оборот – для полного счета.

При разборе полета в диспетчерской мы узнали, что Майка подвел его же успех. Он летел в точности как на тренировке, сразу задрав нос SpaceShipOne вертикально вверх. Никто не подумал, что угол атаки 90 градусов приведет к ротационной неустойчивости. А когда началось вращение, справиться с ним с помощью руля и элеронов в разреженной атмосфере оказалось невозможно.