Миллиардер из Кремниевой долины - [60]
Однажды вечером, в конце декабря 1982 года, я услышал, как Билл и Стив что-то жарко обсуждают в офисе Билла, и остановился послушать. Понять суть было несложно. Они переживали, что в последнее время от меня мало толку, и прикидывали, как можно сократить мою долю в Microsoft в пользу совладельцев. Было ясно, что они не в первый раз завели этот разговор.
Не в силах больше сдерживаться, я ворвался в офис и закричал:
– Это невероятно! В этом вся ваша сущность!
Я обращался к обоим, но смотрел прямо на Билла. Пойманные с поличным, они застыли. Я не стал дожидаться ответа, развернулся и вышел.
Я прокручивал их разговор в уме, пока ехал домой, и он казался мне все отвратительней. Я помогал создавать компанию и оставался активным членом правления, пусть болезнь и ограничивала мои возможности, а теперь мой партнер и мой коллега замышляют меня ободрать. Это было подлое предательство, вне всякого сомнения. В тот же вечер устыдившийся Стив Балмер позвонил ко мне домой и спросил у Джоди разрешения приехать.
– Послушай, Пол, – сказал он, когда мы присели. – Я сожалею о том, что произошло сегодня. Мы просто выпускали пар. Мы пытаемся столько сделать и хотим, чтобы ты мог приносить еще больше пользы. А вся эта история с долями – чушь. Я никогда на такое не пошел бы, и Билл, я уверен, тоже.
Я ответил Стиву, что крайне поражен случившимся. Через несколько дней я получил письмо от Билла – написанное от руки на шести листах. Датированное 31 декабря 1982 года – последним днем последнего полного года нашей совместной работы в Microsoft, – оно содержало извинения по поводу подслушанной мной беседы. И разоблачения – точку зрения Билла на наше партнерство.
«За последние четырнадцать лет у нас возникали многочисленные разногласия. Однако сомневаюсь, что найдутся другие два партнера, у которых было бы столько общего как по частным вопросам, так и в отношении общей стратегии».
Это верно, мы были уникальными партнерами. Несмотря на все наши разногласия, редко два партнера достигали такого единства взглядов – разве что Хьюлетт и Паккард или Сергей Брин и Ларри Пейдж из Google; пожалуй, все.
«Иногда мне кажется, что я больше верю в твои способности, чем ты сам. Меня всегда удивляла твоя привязанность к SoftCard… Честно говоря, прорывные идеи вроде SoftCard великолепны, но они не обязательны».
Билл знал, что SoftCard остается для меня больным местом. Это был хороший ход: признать мой вклад, но не придавать ему большого значения.
«Компания действительно в прекрасном положении во многих смыслах… Однако компания в плохом положении в одном смысле. Мы гораздо менее уникальны, чем были прежде… Характеристики наших продуктов и общий подход (sic!) не столь уникальны, как хотелось бы».
В начале существования Microsoft никто не делал того, чем занимались мы: мощный, но компактный Бейсик для микрокомпьютеров плюс комплект проверенных средств разработки. Когда мы достигли лидирующего положения с MS-DOS, никто не мог сравниться с нами. Но с развитием отрасли уровень инноваций Microsoft снизился. Компании были нужны все доступные свежие идеи, и Билл не хотел лишаться моих.
«Пол, иногда мне кажется, что ты считаешь меня плохим парнем – или считаешь компанию плохой. Иногда мне кажется, что ты не понимаешь, сколько сил вложено в эту компанию».
На самом деле я прекрасно знал, сколько сделал Билл – и другие, – чтобы Microsoft стала великой компанией. В конце концов, я ведь тоже в этом участвовал.
«Я знаю, что ты размышлял об этом больше меня, но действительно ли ты хочешь стать одиночкой? Я понимаю желание отдохнуть, но если бы ты действительно хотел работать самостоятельно, стоило ли возвращаться в Бостон и убеждать меня бросить школу? Твоя сильная сторона – участие в планировании и разработке, а не в исполнении».
Билл говорил правду. В основе нашего успеха лежало объединение моего предвидения и его бесподобной деловой хватки. Но все это не относилось к делу. Когда у меня нашли болезнь Ходжкина, решение пришло само собой. Если болезнь вернется, бессмысленно – а то и опасно – вновь окунаться в напряженную атмосферу Microsoft. Если я продолжу выздоравливать, то уже не забуду, что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее без радости.
Письмо Билла стало отчаянной попыткой заставить меня остаться; наверняка он считал, что логика на его стороне. Но оно ничего не изменило. Я принял решение.
В начале нового года в Microsoft было много дел. Разрабатывалась новая линия, Multi-Tool – со временем она превратится в Microsoft Office; была близка к завершению версия для Mac. Оживление царило вокруг Windows (программа сначала называлась Interface Manager, пока кто-то из маркетологов не уговорил Билла, что Windows завлекательней). На подходе было много новых продуктов. Я чувствовал, что оставляю компанию в хорошей форме.
Ближе к концу наши трения с Биллом стали гораздо серьезнее прежних турниров «кто кого переорет». Неукротимое стремление Билла быть первым сделало его одним из лучших директоров в истории, но оно же испортило наши отношения. Подтверждением может служить случай, имевший место незадолго до моего ухода, когда Билл устраивал мне разносы за мою бесполезность. В свое оправдание я напомнил:
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.