Милая Венера - [4]
«Спартанки бегали голышом», — сообщила я моему американцу. «Я рад, что эти одеты, — ответил он, — не то наступили бы и свалились».
Тут жена потащила его обедать. Я не из тех женщин, которые нравятся женам.
Волшебство возникло вечером. Я подкупила охранника, чтобы он позволил мне остаться после наступления темноты. И тут из-за деревьев выплыла луна, совсем круглая. И все оделось серебром с чернью. Я сидела, слушала, как ухают совы и квакает миллион лягушек. Такой покой и мир!
Почему древние развалины вызывают такое чувство? Выбрасывают тебя за пределы времени?
Затем через центральный Пелопоннес в Мистру. Своего рода Помпея на крутом склоне, с той только разницей, что старинная дорога петляет от одной древней церкви к другой. Оказывается, одно время тут была столица Византийской империи. А потому повсюду изумительные фрески. И вокруг никого, кроме меня. Ну, это не совсем точно. Еще там был мой греческий гид.
Совсем еще мальчик, но жутко хорошенький.
Копна черных курчавых волос и пикассовские глаза. Знаешь, Джейнис, я не самое лучшее знакомство. Как ты думаешь, о чем я подумала сразу же? Не: «Нравится ли мне этот парнишка?»
Не: «Нужен ли мне игрушечный мальчик на вечер?» И даже не: «Куда мне его отвезти?». Знаешь, самый первый вопрос, который я себе задала, даже еще не сообразив, что хочу его, был:
«А я захватила с собой презерватив?»
Да, захватила, хотя юный сатир не знал, что это такое, и упорно утолщался всякий раз, как я пыталась надеть его, куда следовало. Не исключено, что я наградила его боязнью кастрации на всю жизнь. А когда я, наконец, добилась своего, он не знал, куда его сунуть, и я поняла, что чувствует корова, когда фермер тычет в нее палкой. Несомненно, это был его «первый опыт», и настолько травмирующий, что, боюсь, как бы он не оказался и «последним». Бесспорно, обстановка не содействовала спокойствию его духа: дело же было в церкви. Я еще никогда в церквах не трахалась. И все время твердила себе: «Это не кощунство. Я же еврейка». Впрочем, церковь была заброшенная. Как, по-твоему, это что-то меняет? В конце концов он таки умудрился с протяжным стоном, будто испускающий дух воин, — и к лучшему. Я услышала звук приближающихся голосов, явно немецких, так что нам пришлось молниеносно одеться и начать любоваться фресками.
Полагаю, тебе хочется знать, наслаждалась ли я.
Не слишком, вынуждена я признать — ни музыки сфер, ни комет, мелькающих под моими веками.
Восторги развращения юности, как я поняла, во многом остаются теоретическими. Я все время думала:
«Пирс справился бы куда лучше», — и это меня раздражало. Ведь в минуту супружеской неверности полагается испытывать нечто другое, правда же?
Потом он был очень мил и держал меня за руку, пока водил по всем другим церквам. Не уверена, из благодарности или в надежде повторения в каждой из них. И тут возникла проблема, как, черт возьми, избавиться от него. Сделать это, обойдясь без жестокости, было не просто. Но охотник-собиратель превратился в комнатную собачку.
Я сослалась на всегда выручающую головную боль, а утром мне пришлось покинуть отель на заре, чтобы избежать сцены с Ромео. Ведя машину назад в Афины, я все время думала: «Это же нелепо! Мне тридцать пять».
От твоей нехорошей подруги с любовью и синяками, Рут.
Речное Подворье 1
Лондон W4
22 октября
Рут, миленькая.
Все так замечательно! Я даже не знала, что могу быть такой счастливой. Все грозовые тучи рассеялись. Я просто жажду рассказать тебе про дом. (По-моему, я рассказала тебе обо всем, кроме дома.) Ну, во-первых, я его люблю. Архитектор из № 7 (мой меценат!) довольно занудно объясняет мне, что стиль — ранневикторианский, но еще сохранивший легкость георгианских пропорций (чего не скажешь о его жене с ее пропорциями нефтяной вышки). Как бы то ни было, это подразумевает высокие окна, большие стекла, красивый портик и узкую прихожую. Зато передние и задние комнаты были соединены в одну огромную гостиную, куда солнце светит в обоих ее концов (не одновременно). Наверху три спальни — одна малюсенькая — и ванная, примыкающая к супружеской спальне (что делает меня супругой, а не любовницей твоим советам вопреки, верно?).
Значит, даже когда Клайв приедет домой на каникулы, тебя всегда будет ждать свободная комната, если тебе захочется сбежать из дерьмовых Афин. Затем полуподвал с тем, что стало кабинетом Гарри, еще ванная поменьше и кухня-столовая, откуда можно выйти в сад за домом, очень большой, сорок футов — я его измерила, но пока мне не до сада. Ах да, еще чердак, куда надо подниматься по опасной лестнице и через откидную крышку, откидывать которую приходится головой. Когда я попробовала в первый раз, то заполучила занозу в темя.
Единственный минус — погоди, погоди — это внутренняя отделка. Блядерский бордель, как сказал Гарри. Дерьмоцветная краска с текстурой под дерево, а на деле с текстурой под дерьмо. Но главное блюдо — потолок. То есть все потолки.
Чудесные лепные карнизы по стенам, розетка в центре. И попробуй поверить! Они РОЗОВЫЕ.
Какие-то варено-розовые, губная помада Дианы Доре. Ни один «кадиллак» не был розовее. И между текстурным дерьмом и панталонной розовостью мы ведем изысканные беседы и слушаем Моцарта. Супружеское блаженство. Само собой, когда у нас найдутся деньги, мы устроим блицкриг, но пока это Дерьмовилла.
До чего же уныла жизнь в Лондоне для двух бойких дамочек, что называется, в самом соку! А ведь хочется чего-то этакого! Чего-нибудь шикарного, аморального, завлекательного! Но не стоит лить слезы над тем, что жизнь не удалась. Достаточно открыть магазинчик модных туалетов под лихим названием «Прикид» – и в вашей жизни произойдет самая настоящая революция. Сексуальная революция…
Ее супруг волочился за каждой юбкой, будь она надета хоть на манекен. Она устала скучать, ревновать и прощать мужскую подлость. А ее лучшая подруга тем временем покоряет сердца на шикарном греческом курорте! Ну и что тут, спрашивается, делать? Можно, конечно, рыдать и сетовать на судьбу. А есть другой выход – отплатить неверному его же монетой. Расслабиться и получать удовольствие. В наши свободные времена уныние – понятие устаревшее!
Лорен Встреча с бывшим, которого вы не видели почти десять лет, никогда не бывает удачной. Столкнуться с бывшим, когда он тебя арестовывает, — это унизительно. Наручники застегиваются на моих запястьях в тот самый момент, когда он обещает ненавидеть меня до последнего вздоха. Я не могу его винить. Он умолял меня не уходить. Он не знает, что уход от него разбил мое сердце так же сильно, как и его. Это было не ради меня. Скорее, это было ради кого-то другого.Гейдж Я уехал из города после того, как ураган «Лорен» разрушил мое сердце.
Она — Голливудская принцесса. Он — ее новый телохранитель. Он не планировал, что она предложит ему секс без обязательств при трудоустройстве. Бизнес официально смешался с удовольствием.Стелла После тяжелого публичного разрыва я зареклась не ходить на свидания. Этот договор меняется, когда мой новый телохранитель входит в парадную дверь. Хадсон совсем не похож на мужчин в этой индустрии. Он черствый, холодный и не хочет проводить со мной ни секунды дольше, чем нужно. Все меняется, когда я начинаю размораживать его ледяной покров и обнаруживаю настоящего мужчину, скрытого внутри.Хадсон Я не хочу иметь ничего общего с голливудской жизнью. То, что мое лицо красуется на обложках журналов, не похоже на приятное времяпрепровождение. Эта работа временная и была предоставлена в качестве одолжения моему брату, который заботится о своей больной жене. Моя проблема? Я узнаю настоящую Стеллу, а не ту женщину, которую показывают по телевизору. Я пытаюсь бороться со своим влечением и сохранять наши отношения профессиональными, пока она не делает предложение: секс, пока я здесь, а потом мы разойдемся в разные стороны. Как я могу отказаться?
Иногда случается так, что в одном теле уживаются сразу несколько личностей. У каждой своя судьба, свои радости и проблемы. Как же решить, какая из них настоящая? Кто здесь друг, а кто враг? Изоляция всё расставит по своим местам. Роман «История болезни» – это продолжение романа «Изоляция». Полюбившейся читателям Чиаре Манчини придётся вернуться в прошлое, отыскать точку, когда её мир раскололся, и постараться собрать его воедино, ведь на кону самое важное – семья. Есть события, на которые мы не можем повлиять, но всегда можно сделать правильный выбор и остаться человеком.
Сирена Айсом неожиданно обнаруживает, что оставленные ей в наследство отцом старые вещи представляют собой коллекцию предметов искусства огромной ценности. Случайно застряв в маленьком заснеженном городке в горах, Сирена встречает Грейнджа, человека, с которым ее связало горячее чувство.
Лорда Стэмфорда тяготят попытки отца женить его. Фиктивная помолвка — вот выход. Леди Джефриз вполне подходит для этой цели, тем более что и у нее имеется свой интерес. Она во что бы то ни стало хотела вернуть поместье, которое брат проиграл Стэмфорду. Вскоре «жених» с удивлением обнаруживает, что притворяться влюбленным очень приятно…
В книге современной американской писательницы Кристи Кохан рассказывается о непростой судьбе трех наших современниц – американок, о поисках ими своего места в этой грозящей многими опасностями и соблазнами жизни.