Милая моя... - [37]

– Так, значит, это и сеть та самая юная леди, которая хоть на минуточку уведет негодного Руперта из моей кухни!

– Боюсь, что Джейн считает Руперта чистым наказанием, – сказал Джеймс Трейси, после того как домоправительница, извинившись, отправилась готовить обед. – Это не значит, что она ненавидит животных, совсем нет. Фактически в кухне всем заправляет большой и ленивый кот, которого она балует до невозможности, но манеры пса оставляют желать лучшего. Я говорил Клариссе, когда она его покупала, что лучше завести более спокойную собаку – пуделя или Лабрадора, однако ей захотелось именно спаниеля, к тому же, что уже совсем никуда не годится, она наотрез отказалась дрессировать его. Поэтому собака ни в чем не виновата. У Руперта, в сущности, неплохой характер, но он уже вызвал здесь переполох, когда убежал и чуть не до смерти перепугал птиц, которых наш сосед полковник Уолтере выращивает для традиционной ежегодной охоты. А до этого Руперт едва не утонул в пруду, охотясь за утками.

– А вы можете перевоспитать его или уже поздно? – спросила Трейси, не найдя лучшей темы для разговора.

Теперь, когда они остались одни – Люси отправилась вслед за Джейн на кухню, смотреть вышеупомянутого кота, – она вдруг почувствовала себя крайне неловко.

– Нет, еще не поздно, – ответил Джеймс и, подойдя ближе, остановился перед ней. – В чем дело? – ласково спросил он. – Неужели ты и впрямь боишься меня?

Она покачала головой, как бы смеясь над своей уязвимостью, и призналась:

– Нет, тебя я не боюсь. Я боюсь… всего остального.

Сначала Джеймс явно не понял ее. Нахмурившись, он осмотрел уютную гостиную, в которой они находились, и недоуменно спросил:

– Дом? Тебя пугает дом?

– Нет, вовсе не дом. А то… то, что между нами произошло. – Трейси никак не могла выразить свои эмоции словами, сказать, как это сделал Джеймс, что любит его. – Все случилось так быстро, так неожиданно!

Подойдя еще ближе, он крепко взял ее руки в свои.

– Ты собираешься сообщить мне, что передумала? Что не хочешь меня? Но ведь этой ночью…

– Нет, – прервала она его в порыве откровенности. – Не в этом дело. Может быть, у меня нет твоего опыта, да и вообще никакого, но я знаю одно… – Она замолчала, набрала воздуха и решилась: – Я знаю, то, что было пережито нами прошлой ночью, явилось чем-то особенным, необыкновенным, чем-то редким и драгоценным, и я не могу сожалеть об этом. Но помимо этого существует столько проблем, столько…

– Ты думаешь о Клариссе? – спросил он.

Трейси медленно кивнула. Ей не хотелось высказывать вслух свои опасения, не хотелось обнаруживать перед ним то, что считала проявлением своей ограниченности. Однако она чувствовала: ее инстинктивное неприятие Клариссы походит на микроскопическую дозу яда, такую крохотную, что невозможно было даже представить, какой вред она способна принести. Но в то же самое время интуиция подсказывала ей, что эта мелочь угрожает счастью, которое они могли бы разделить с Джеймсом. И, пряча от себя самой свои страхи, пытаясь не обращать на них внимания, она только позволяет этой угрозе расти и крепнуть.

Кларисса была сводной сестрой Джеймса. Он всегда любил и защищал ее. Поэтому вполне естественно, что его беспокоит ее судьба, что Джеймс ищет для нее оправданий. Но Трейси сомневалась, что сможет когда-нибудь примириться с его любовью к Клариссе или с желанием опекать ее. Так же, как сомневалась и в том, что его сестра сможет стерпеть другую женщину, любую другую женщину в жизни брата.

Лично сама Трейси не знала, хватит ли у нее сил, терпения и выдержки справляться с непредсказуемым поведением Клариссы. К тому же никакой речи о том, чтобы позволить еще раз подвергнуть опасности Люси и быть не могло.

Как бы ни желала она Джеймса, как бы ни любила его, разве может быть у них совместное будущее, если между ними всегда будет стоять Кларисса? А будь Трейси способна попросить его вычеркнуть Клариссу из своей жизни и он оказался бы готовым пойти на это, смогла ли бы их любовь оставаться столь же крепкой и глубокой? Смогла ли бы она сама сохранить мир в своей душе и ожидать, что Джеймс будет продолжать любить ее?

А с другой стороны, смогли ли бы они построить счастливую жизнь для себя, Люси и детей, которые у них, возможно, появятся, если Кларисса всегда будет рядом, постоянно напоминая Трейси о происшествии с ее дочерью?

Это был вопрос, на который не было ответа и, видя муку и боль на лице Джеймса, она прошептала непослушными губами:

– Неужели ты не видишь, что я должна думать о Люси…

– Да, да, я все понимаю, – поспешно перебил ее Джеймс. – Но Трейси… пожалуйста, позволь мне рассказать тебе кое-что о Клариссе. Присядь на минутку.

Настороженно посмотрев на него, Трейси неохотно согласилась. Джеймс подвел ее к удобной мягкой кушетке, застеленной пушистым покрывалом, приятным и теплым на ощупь. Сев рядом, он привычно взял ее руку в свою.

– Отец Клариссы бросил жену, когда дочери было семь лет. До этого он обращался с женой просто ужасно и даже пытался восстановить обожавшую его Клариссу против матери. Когда отец наконец ушел от них к женщине, которая уже несколько лет была его любовницей, девочка отреагировала на это так бурно, что Харриет даже опасалась за ее жизнь. Поначалу Кларисса во всем обвиняла мать, а потом, по всей видимости, начала винить себя, вообразив, что отец оставил их из-за того, что она сделала что-то не так. Не думаю, чтобы взрослые могли по-настоящему понять, какие травмы они в своем эгоизме способны нанести детям, не обращая внимания на их переживания и ставя во главу угла свои собственные чувства и нужды. По всей видимости, Кларисса тогда целиком ушла в себя. Если поначалу она отказывалась верить в то, что отец ушел окончательно, то впоследствии даже не разрешала упоминать его имени. Она ни разу не виделась с ним со времени его развода с матерью. Он женился вторично и сейчас живет за границей. Появившись в нашем доме, Кларисса привязалась ко мне. Я жалел ее от всего сердца, потому что тоже потерял одного из родителей. Но я был старше, лучше знал мир… и лишился матери совсем по-другому, поэтому, не в пример Клариссе, не считал, что меня предали. Если оглянуться назад, то, может быть, я действительно позволил ей стать слишком от меня зависимой. Однако к тому моменту, когда я заметил опасность, ущерб ее психике уже был нанесен и оказалось слишком поздно отступать назад. Иначе в ее глазах это выглядело так, будто я предал ее наподобие отца. Именно потому меня так обеспокоило то, что ты можешь разрушить ее семью. Я знал, насколько она уязвима, насколько…