Милая, 18 - [45]

Из дневника

”Общество попечителей сирот и взаимопомо­щи” уже существует. Все наши активисты в Вар­шаве работают на него. Пятиэтажный дом на Ми­лой, 18 я отвел под это ”Общество”. Двадцать на­ших самых молодых бетарцев переселились сюда и возвращают жалованье в общую кассу. Я этим очень горжусь. Шесть домов передано Сионист­ской Федерации Шимона Эдена под вывеской ” От­деления Общества попечителей сирот и взаимопо­мощи”. Шимон выбрал для административного зда­ния дом 92 на Лешно. Он тоже устроил общежи­тия в отведенных ему домах. Мы держим еще и помещения про запас, так как уверены, что не­которые группировки, возражавшие раньше про­тив слияния в единую организацию, теперь при­соединятся к нам. Взаимопомощь во все времена была серьезной основой для объединения, а те­перь и подавно. К слову, на последней встрече с Гольдманом, Зембой и Эденом я спросил, не затруднит ли их записывать все, что они уви­дят и услышат. Теперь происходит столько собы­тий, что я не успеваю за ними уследить. Пусть и они записывают свои впечатления. Они пообе­щали передавать мне свои записи на наших еже­недельных встречах — вот как оказались они снис­ходительны к затее историка.

Александр Брандель

Глава седьмая

Из дневника

Сегодня долго разговаривал с Ирвином Розенблюмом. Хотел узнать его мнение об истинных планах немцев и кого он считает фактическим правителем Польши. Ирвин говорит, что генерал- губернатор Кракова Ганс Франк отнюдь не истин­ный хозяин. Судя по его предыдущей деятельнос­ти, он всего лишь гражданский администратор, находящийся здесь, чтобы выжимать из Польши средства на нужды немецкой экономики. И столи­ца на самом деле не Краков, а Люблин. А орга­низации, не связанные с армией, такие, как не­мецкая политическая полиция, администрация концентрационных лагерей, уголовный розыск, бри­гады особого назначения, — все они настолько тесно переплетены между собой, что не разбе­решь, где начало, где конец. Нам известно, что группенфюрер Одило Глобочник хозяин и над СС[36], и над СД[37], и над гестапо всего генерал-губерна­торства. Австриец, как и Гитлер, он известен своими преследованиями евреев. Будучи генерал-майором СС, он подчиняется только трем людям: Гитлеру, Гиммлеру и начальнику СД в Берлине Рейхарду Гейдриху.

Думаю, Ирвин прав: у Глобочника наверняка больше власти, чем у Ганса Франка.

Каковы истинные планы немцев? В Берлине есть отделение гестапо под номером 4Б, которое за­нимается”еврейскими делами”. Руководит им ге­нерал-полковник Адольф Эйхман[38]. Насколько мне известно, он бывал в Палестине и разговаривает на иврите. Ирвин уверен, что все приказы, ка­сающиеся евреев, — лишь часть общего плана, составленного Рейхардом Гейдрихом для отделе­ния 4Б.

Немцы безусловно собираются систематически выкачивать еврейское имущество, а вожаков и интеллигентов упрятывать в концентрационные лагеря. Нет сомнения в том, что они скоро сно­ва нанесут очередной удар. Им, как фараонам и Риму, нужен принудительный труд. Думаю, три с половиной миллиона евреев Польши для того и предназначены.

Ирвин полагает, что со дня на день закроют агентство”Швейцарские Новости”. Среди нацис­тов, недавно прибывших в Варшаву, есть некий Хорст фон Эпп, который будет возглавлять отдел печати и пропаганды. Конец аккредитации Криса де Монти — лишь вопрос времени.

Александр Брандель

Хорст фон Эпп прибыл в Варшаву зимой 1939 г. в числе других высокопоставленных нацистов. Совершенно не похожий на большинство из них, он был человеком далеко не примитивным, наделенным особым европейским обаянием и искромет­ным юмором. Формы не носил, одевался по послед­ней моде и глубоко сожалел, что война с Англи­ей лишила его возможности заказывать костюмы у лондонского портного на Бонд-стрит.

Отпрыск богатой аристократической семьи, фон Эпп действительно имел мало общего с нацист­скими молодчиками. Ему претили их методы наси­лия, он презирал их взгляды и находил всю эту чушь о высшей расе, геополитике, жизненном про­странстве и радости через труд просто смешной. В Париже, на Ривьере или в Нью-Йорке он чувст­вовал себя гораздо больше дома, чем в Мюнхене (но обожал Берлин).

И при всем при этом был преданным нацистом. Он пропагандировал те самые идеи, которые тер­петь не мог. Лишившись значительной части се­мейного состояния из-за неудачного его помеще­ния и мотовства, он оказался все же достаточно практичным, чтобы разглядеть в начале тридца­тых годов неотвратимость поднимавшейся волны нацизма и поплыть по течению, а идеалов и убеж­дений у него было не так уж много, чтобы они могли помешать ему продолжать жить в свое удо­вольствие. Он хотел получать как можно больше, делая как можно меньше. Он понимал, что при том хаосе, который на первых порах творился в умах большинства нацистов, им придется прибег­нуть к помощи таких людей, как он, которые думали бы за них.

Красивый, сорокалетний распутник, вечно из­менявший жене, он был прирожденным снобом и превосходил интеллектом большую часть своих товарищей по партии.

Таким, как Рудольф Шрекер, Хорст фон Эпп действовал на нервы. При нем они чувствовали себя козявками, а нацисту не пристало так себя чувствовать. Многие хотели бы избавиться от фон Эппа, но власть предержащие понимали, что нуждаются в нем, и потому приходилось его тер­петь.