Милая, 18 - [13]

В изгнании Рок стал страстным лыжником и каж­дую зиму с первым снегом отправлялся с семьей в Альпы. Польская гордость мешала ему прислу­шиваться к советам врача; он выбирал маршруты не по возрасту и пятидесяти лет скончался от сердечного приступа, преодолев очередной опас­ный спуск. Он оставил после себя хорошо обес­печенную вдову и двух дочерей.

Овдовевшая госпожа Рок уехала к своему един­ственному брату в Чикаго. Польшу она не любила и возвращаться туда не захотела. Старшая дочь, Регина, толстенькая и некрасивая, вышла замуж за молодого поляка из семьи импортеров поль­ской ветчины, стала американской домашней хо­зяйкой и владелицей собственного дома непода­леку от матери.

Младшая дочь, Габриэла, пошла в отца: неза­висимая, упрямая, эгоцентричная. Фридерик Рок был широким человеком и снисходительным отцом, а дядя, занявший после его смерти место главы семьи, слишком строго опекал овдовевшую сестру и ее дочерей. Габриэла взбунтовалась. Жизнь в Варшаве с отцом оставила у нее самые лучшие воспоминания. Она получила отличное образова­ние в дорогой католической школе для девочек, где она каждый вечер молилась, чтобы Святая Дева помогла ей вернуться в Варшаву. Достигнув совершеннолетия и получив право распоряжаться своей долей наследства, она немедленно туда вернулась. Блестящее знание английского, фран­цузского, немецкого и польского языков, а так­же американское воспитание способствовали то­му, что она получила место учительницы в школе при Американском посольстве. Вскоре она стала там незаменимой и, единственная из всех поля­ков, получила доступ к секретным документам.

Рента от ее доли отцовского состояния и ра­бота в посольстве открыли перед ней двери в высшее общество Варшавы, считавшейся ”Парижем” Восточной Европы. Габриэла была на редкость хороша собой, и у нее не было отбоя от кавале­ров. Это была классическая польская красавица —   блондинка с искрящимися глазами, но не до­родная, а маленькая и изящная.

Она любила флирт и ухаживания. Каждые не­сколько месяцев, получив очередное предложение и взвесив все ”за” и ”против”, она его отвер­гала. Габриэла наслаждалась свободой и хладнокровно ограничивала свои отношения с мужчинами до определенного предела. Ей было хорошо в Вар­шаве. Другого такого города нет и не было. Она понимала, что рано или поздно встретит челове­ка, который станет незаменимым, как и Варшава, но пока что жизнь, была прекрасна, и Габриэла не торопилась. Единственную неосторожность, вполне простительную для молоденькой девушки, она допустила когда-то в отношениях с учите­лем, который после школы учил ее неподобающим вещам.

Уйдя от Бронских, Габриэла пошла искать Анд­рея и Криса на Иерусалимских аллеях, зная, что они не пойдут выпивать за пределы этого рай­она. Она успела заглянуть и к журналистам, и к сионистам, пока не напала на их след. Надо бы­ло спешить: в двух местах они уже устроили не­большой дебош и еще в одном — крошечный скан­дальчик.

В гостинице ”Бристоль” она прошла прямо в бар. Новый южноамериканский джаз играл модное танго. Теперь все помешались на танго. Если Андрей не слишком напился, подумала Габриэла, может, удастся его затащить сюда — он так хо­рошо танцует, когда хочет.

— Да, мадам, — сказал бармен, — они здесь были, но ушли с полчаса назад.

— В каком они виде?

— Сильно под градусом. Господин де Монти чуть больше, чем его приятель-офицер.

”Плакало мое танго”, — подумала Габриэла.

— А вы не знаете, куда они пошли?

— Господин де Монти любит заканчивать вечер в Старом городе, говорят, ему нравится пить под польские народные песни.

Габриэла заглянула в танцевальный зал. Эле­гантные польские офицеры в форме, изящные да­мы, одетые по последней парижской моде, боро­датые дипломаты с орденскими ленточками. Огром­ная хрустальная люстра играет всеми цветами радуги, и кавалеры кружат дам против часовой стрелки в веселом ритме польки. Кончается му­зыка — кавалеры кланяются дамам, целуют им ручки, те отвечают кокетливым взглядом из-за ве­ера или, наоборот, смотрят рассеянно в сторо­ну. После современного бара Габриэла словно очутилась в прошлом веке. Она пошла в Старый город. Любители театра и кино расходились по домам не спеша, рука об руку, проститутки шны­ряли в поисках заработка, по мостовой катились дрожки с влюбленными парочками.

На центральном мосту она подошла к перилам и посмотрела вниз. Там грохотал пригородный по­езд. Его глухой шум и мелодия польки, которую напевала про себя Габриэла, навеяли на нее воспоминания.

Был такой же теплый вечер, когда она встре­тила Андрея в большом сверкающем зале. Госпо­ди, подумала Габриэла, неужели прошло всего два года? Даже трудно вспомнить, как она жила до встречи с ним. Всего два года... два года...

* *  *

Традиционный праздник офицеров Седьмого улан­ского полка устраивался в гостинице ”Европей­ская”. Это было одно из главных событий сезо­на. В этом полку было особенно много офицеров, чья родословная восходила к средневековью, к первому королю Казимиру Великому. Поэтому на праздник Седьмого уланского полка всегда соби­рались сливки варшавского общества.