Миланская роза - [4]

— Речь идет о синьоре Глории… — выговорил наконец старый слуга.

У Розы перехватило дыхание.

— Глория? — прошептала она.

И без того бледное лицо старой женщины стало мертвенно-белым. Пальцы вцепились в подлокотники кресла, словно Роза хотела вскочить и побежать. К ней вновь вернулась решимость, и глаза гневно засверкали. Потом взгляд ее растерянно смягчился.

— Почему именно Глория? — пробормотала она, обращаясь к неприступному и безжалостному Богу. — Ну меня ты не пощадил, так я заслуживала наказания. Но почему Глория?

Пальцы Розы разжались, и она откинулась на спинку кресла.

— Рассказывай все!

— Синьора Глория в клинике, — ответил Клементе, к которому наконец вернулся дар речи.

— Когда ее увезли?

Все сведения у Клементе приходилось вырывать чуть ли не силой.

— Незадолго до вашего возвращения домой.

— Что с ней случилось? — уже спокойно спросила Роза.

— Наглоталась снотворного. Очень много разных лекарств… Кажется, она хотела умереть… — добавил Клементе, призвав на помощь все свое мужество. — Горничная нашла ее, вызвала «Скорую», а потом позвонила сюда. Она ничего никому не расскажет, ей можно доверять.

— Позови Марио! — приказала хозяйка.

Она ошиблась, думая, что ее уже ничто не может тронуть. Было и у нее уязвимое место, и судьба точно нанесла удар.

— Слушаюсь, синьора, — почтительно отозвался Клементе.

— Я еду в клинику Пресвятой Девы.

Клиника Пресвятой Девы на шестьдесят процентов принадлежала Розе, хотя официально владельцем числилось акционерное общество с конторой в Вадуце. Здесь семейство Летициа спасалось от болезней. Никакие сведения о членах семьи ни при каких обстоятельствах не выходили за стены клиники.

Глава 2

Почти шесть часов прождала Роза в комнате рядом с палатой интенсивной терапии, где лежала Глория. Время от времени к ней заходил профессор Батталья, внимательно следивший за состоянием больной. Он старался поддержать Розу, но пока не решался делать прогноз на будущее.

— Как она?

— Гораздо лучше, — поспешил заверить ее профессор.

— Глория справится?

— Должна. Организм крепкий, и привезли ее вовремя.

— Будем надеяться… — вздохнула Роза.

Врачи могли и ошибаться, несмотря на свой опыт и всесилие науки. Ведь человек всегда был странным созданием — он мог упасть с четвертого этажа и остаться целехоньким, а мог и умереть от пустяка.

— Чем я могу вам помочь? — участливо справился профессор Батталья.

— Сообщите, когда жизнь моей внучки будет вне опасности, хорошо бы поскорей!

Роза не стала ничего есть, только выпила стакан воды. Время шло, а она все думала о Глории. Судьба внучки вовсе не походила на жизнь ее бабушки, но обе были одинаково несчастливы.

Лишь ближе к вечеру Розе сообщили долгожданное известие: жизнь Глории вне опасности. Профессор Батталья улыбался. Он выглядел усталым, но удовлетворенным. Спасение внучки синьоры Летициа, пожалуй, даст возможность обновить в клинике радиологическое отделение.

— Можете зайти к ней и поговорить, — предложил он, — но недолго и…

— Не утомлять ее, знаю, — прервала его Роза и жестом приказала Олимпии взяться за кресло.

— Я сам помогу вам, — вызвался профессор и покатил кресло в палату.

Оказавшись рядом, лицом к лицу, бабушка и внучка никак не выказали своих чувств. Профессор оставил их наедине. Глория протянула Розе руку, и та сжала ладонь внучки в своей. У обеих руки были холодны как лед. Черты лица Глории заострились, а кожа казалась белее подушки. Карие глаза оттеняли темные круги.

— У тебя чудесные духи, бабушка, «Арпеджио»… такой аромат… — едва слышно произнесла Глория.

— Да, пахнут приятней, чем эти противные лекарства, — живо отозвалась Роза.

— Прости, тебе приходится из-за меня страдать.

— Жизнь закончится, когда ей положено. И нечего захлопывать дверь раньше времени, — назидательно заметила бабушка.

— Мне так не терпелось покончить со всем этим. Я не счастья искала в забвении, а покоя. В этой абсолютной пустоте я чувствовала себя хорошо, как никогда.

— Глупости! — резко оборвала внучку Роза. — Никогда не слышала подобной ерунды и слышать не желаю.

Голос старой женщины звенел — Роза дала волю возмущению.

— Ну вот, теперь я тебя узнаю, — с вымученной улыбкой произнесла Глория. — Не забудь, ты не должна меня утомлять, — иронически добавила девушка, намекая на рекомендации врача.

— Ладно, оставим пока, — сдалась бабушка.

Роза неотрывно смотрела на тонкий строгий профиль внучки, в ее огромные глубокие глаза, в которых еще таились мятежные отблески. А мягкие трепетные линии рта, казалось, дышали нежностью.

— Ты меня простила?

— Еще спрашиваешь!

Роза сделала вид, что рассердилась.

Ей показалось, будто жизнь вернулась в обычное русло и попытка самоубийства Глории — всего лишь дикая нелепость.

— Тебе тоже надо бы отдохнуть, — участливо заметила Глория.

— У тебя совета не спрашивают! — оборвала ее Роза.

— Да уж, конечно! — усмехнулась Глория.

В ней странно перемешалась кровь Дуньяни, уроженцев Ломбардии, сицилийцев Летициа и американцев Монро, среди предков которых были краснокожие. В двадцать шесть лет она имела диплом филолога, множество друзей по всему миру и титул княгини, полученный после бракосочетания с Консалво Брандолини дель Рио. Ею восхищались, и ей завидовали. И вот эта счастливица оказалась в реанимационном отделении, и ее чудом спасли.