Микрошечка - [13]

Он кивнул и направился к выходу. Я опустилась на колено и сунула нос к самому полу. Чуть заметная радужка внимательно смотрела не меня…

— Ты надеялась, что здесь ее не будет? — спросил он от выхода.

— Да нет, — покачала я головой, — просто, пока мне не совсем понятно, как я узнаю, что пора…

— Полагаю, что, когда будет пора, узнаешь, — вздохнул он. — Пойдем же.

Я пошла переодеться. Он встал в дверях и во все глаза наблюдал за мной.

— Кыш, бесстыдник! — отреагировала я.

— Ты так прекрасна… Я соскучился…

— Во-первых, о женщине после сорока невежливо говорить «прекрасна», ибо это явная ложь. Во-вторых, подобная «скука» в нашем положении вредна для нервной системы.

— Плевать, — отмахнулся он, — жить, вообще, вредно для здоровья.

— Увы, ты прав, как никогда, — согласилась я, подумав о себе.

— Камин? — спросил он. — С морозца-то…

— Камин и чай, а тебе пора позавтракать, — напомнила я.

Мы пошли к камину и дружно в четыре руки уложили поленья. Каждый взял по спичке, зажег и поднес к горелке. Камин был усовершенствован газовой горелкой для ускорения растопки или на случай отсутствия дров. Когда огонь занимался, подача газа автоматически прекращалась. Или не прекращалась — в зависимости от режима. Да простят нас старые мастера-каминщики. Надо еще сказать спасибо, что мой искусник лазерный поджег не соорудил.

Пламя быстро перекинулось на дрова, и моя кожа, еще не забывшая утренний мороз, почувствовала приятное прикосновение тепла.

— Хорошо, — вздохнула я.

— Хорошо, — улыбнулся муж.

Пошли на кухню, взяли вдвоем чайник, наполнили его водой и поставили на плиту, опять взяли по спичке и поднесли к комфорке. Через минуту чайник деловито засопел. А мы, тем временем, приготовили бутерброды, поставили тарелку на сервировочный столик на колесиках, который мы приспособили для трапез в неприспособленных местах и отвезли его к камину. Вместе. Раньше у нас было разделение труда, теперь оно могло все разрушить. Мы чувствовали это и, не договариваясь, дружно и согласованно делали вдвоем то, что касалось материальных объектов (огня, чая, бутербродов), существовавших в обоих мирах. Конечно, можно было бы откусить и голограмму бутерброда, но вряд ли это утолило бы голод, во-первых, а во-вторых, превратило бы в дешевую комедию нашу робкую попытку сотворить иллюзию нормальной жизни. Конечно, нам не избежать периодических невольных разрушений иллюзий, но пока мы были очень старательны…

Огонь весело бегал по поленьям, пустые чашки и тарелки стояли на столике.

— Знаешь, — призналась я, — мне впервые за несколько последних месяцев захотелось поработать… С тобой. Это возможно? Наверное, меня уже окончательно вычеркнули из списков участников эксперимента. Да и из других тоже.

— Никаких проблем, — не согласился мой шеф, — чуть изменим состав сегодняшней команды. Тем более, что он меняется регулярно, как тебе известно.

— Только я отстала.

— Не страшно, — воодушевился мой великий экспериментатор. — Внимай, и я введу тебя в курс дела.

И он старательно изложил полученные без меня результаты, проблемы, возникшие в связи с ними, и задачи текущей серии экспериментов. Я была, как никогда внимательна, почувствовав, наверное, противоестественный в моем положении, но неподдельный интерес к предмету.

Я никогда не была дурой (может быть, поэтому мой гений и терпел меня рядом?), но на этот раз, похоже, превзошла себя — не только хватала на лету и поглощала то, что он мне рассказывал, но ясно представляла проблемную ситуацию и даже, кажется, увидела возможные решения. Не стану углубляться в специальную терминологию — это скучно для непосвященных. Скажу лишь, что задача была в том, чтобы в нужной области атмосферы в нужный момент сгенерировать максимально возможное количество озона. Но этого мало — надо, чтобы он тут же не вступил с чем-нибудь в реакцию, не растворился бы и не распался в обычный двухатомный кислород. Понятное дело, должны быть минимизированы затраты и потери энергии, которая передавалась с космических термоядерных электростанций по лазерным каналам, обеспечена безопасность и прочая, прочая, прочая… Хватит об этом. И так утомила.

Конечно, мое предложение было не бог весть каким открытием, вернее и вовсе им не было. Просто удачное алгоритмическое решение частной технической проблемы. Но вытащить кость из горла тоже не больше, чем техническая задача…

Мой гений моментально усек идею, усовершенствовал ее, согласовал со множеством остальных процессов, забросил в имитационную модель для проверки и поставил об этом в известность всю свою команду. Мы оба, и все остальные, следили за экраном, где высвечивался ход имитации. Моя идея «прошла» эффект на имитационной модели был очевиден. Все высказались за проведение натурального эксперимента, не забыв поздравить меня с удачной находкой и возвращением в строй. Не зря, мол, «легла на дно».

Если б они могли представить, как глубоко я в него погрузилась!..

Воодушевился и мой суперэкспериментатор. Он прямо-таки сиял от удовольствия и выделял в ионосферу щедрые протуберанцы интеллектуальной энергии. Еще бы — его тайный эксперимент давал явные положительные результаты!