Михаил Задорнов. Аплодируем стоя - [29]

Думаю, что окружение Ельцина тут же от Миши отстранилось, так что и приглашать на новоселье их не пришлось. Да, это наш, юмористов, общий недостаток, ради красного словца никого не пожалеем. Очень хочется рассмешить людей.

Миша меня так смешил, что у меня слёзы катились от смеха. Однажды, в баре Телецентра, он рассказывал мне о своём знакомом, Зотове. Мы с ним так хохотали, что все посетители бара, а было там человек пятьдесят, затихли, чтобы понять, над чем мы там смеёмся.

Миша, конечно, был очень остроумный человек и очень смешливый. Считается, что юмористы над чужими шутками не смеются. Например, Жванецкий. Но мы с Задорновым всегда смеялись и над чужими шутками.

Миша старался поддержать шутящего, даже если было не очень смешно. Шутит человек, старается, как же не засмеяться.

Вообще он старался говорить людям приятные вещи. Однажды мы с ним встретились в Доме литераторов. Я тогда был на шелтоновской диете. Похудел килограммов на десять. Лицо осунувшееся. Подошёл Задорнов, хотел сказать: «Как ты хорошо выглядишь». Но это было бы явной неправдой. Он оглядел меня, не нашёл что похвалить, и сказал:

– Лёнь, какая у тебя красивая спина.

Мы со Смолиным хохотали до слёз над этим его комплиментом. Смешной он был человек, и очень остроумный.

Однажды, в 1990-х годах, мы с ним шли по коридору гостиницы «Рига». Вдруг увидели дверь, на которой было написано: «Директор гостиницы Нерубальский».

А у меня подруга – Рубальская, а у неё был муж – Давид, все его звали Додик.

Миша прочёл: «Нерубальский» – и добавил: «А зовут – Недодик».

Смешно же, согласитесь.

Как-то мы втроём – я, Миша и мой соавтор Валера Наринский, подъехали к кафе. Вошли в зал. Сели за столик. За соседним столом сидел человек и хлюпал носом. Мы с Мишей посмотрели друг на друга, встали и пошли, а Валера пошёл за нами. Сели в мою машину, поехали в другое кафе. Сели за стол, посмотрели – скатерть грязная. Миша говорит: «Пошли отсюда». Мы встали и пошли, Валера потянулся за нами. В третьем кафе нам тоже не понравилось. Мы вскочили и понеслись в четвёртое. Когда, наконец, сели в нормальном кафе, Валера сказал: «Ну, вы оба ненормальные!»

Да, у нас у обоих такой темперамент. Вообще, у нас много общего. Оба мы рыжие, оба закончили МАИ, оба писатели-юмористы, жили на одной улице, и оба любили женщин, к счастью разных.

Там же, в кафе, я попросил у официанта зубочистку. Официант посмотрел на меня с удивлением. Миша сказал: «Она у них за соседним столом. Когда освободится, принесите её нам». Даже официант хохотал.

Когда Задорнов гастролировал по Украине, он много чего нелестного говорил о президенте Кучме. Мише позвонил человек из администрации президента и сказал:

– Перестаньте говорить гадости про нашего президента, а то мы вас больше не пустим в Украину.

Миша сказал:

– Вот напугали! Если бы вы мне сказали, что не выпустите с Украины, тогда бы я испугался.

Конечно, у читающего эти воспоминания может сложиться впечатление, что наша дружба была безоблачной. Это не так. Бывало, мы расходились, ссорились.

Один раз я сильно подвёл Мишу, разболтав то, чего не следовало никому открывать. И хотя Миша на меня не обиделся, я всё равно попросил у него прощения.

Однажды я на него сильно разозлился. Позвонила его помощница и спросила:

– Можно Миша приедет на ваш концерт попробовать новый номер?

– Конечно можно.

Миша приехал, выступил с новым номером. Я ещё похвалил его, удивился:

– Как ты не боишься такой острый номер исполнять.

Через некоторое время Миша давал интервью в передаче у Караулова и сказал: «Измайлов услышал у меня номер, сказал: «Как ты не боишься такое со сцены говорить?»

Караулов:

– А ему-то чего бояться?

Задорнов:

– Не знаю, но вот звонить мне перестал, уже две недели не звонил.

Он сказал всё это и уехал в Америку на гастроли.

Я увидел передачу по телику и обалдел. Как это – не звоню, мы же с ним встречались, я ему ещё лекарства достал и привёз в ресторан, где он меня ждал.

Миша, конечно, понимал, что он сделал.

Именно поэтому после его отъезда мне позвонила его помощница и говорит:

– Можно я к вам подъеду, привезу вам подарок от Миши?

Я говорю:

– Не приезжай, не надо мне никаких подарков. Скажи ему, что я его знать не желаю.

Миша вернулся из Америки, звонит мне:

– Лёнь, я знаю, ты на меня обижаешься, я ляпнул глупость, извини.

– Ты извиняешься один на один, а ляпнул на всю страну.

– Я найду способ извиниться.

Во время одной такой нашей размолвки у него умерла мама, и я тут же позвонил ему, нашёл какие-то слова, сказал их. Через некоторое время Миша, приехав в Москву, позвонил мне:

– Знаешь, Лёнь, я никогда никому не звонил в подобных случаях. Просто не знаю, что говорить. А после твоего звонка понял, как такое сочувствие помогает. Спасибо за звонок

И через неделю в газете «Московский комсомолец» было напечатано его интервью, где он сказал: «Я обидел Лиона Измайлова, приношу ему свои извинения». Инцидент был исчерпан.

А вообще, он никогда не выяснял отношений. Если на что-то обижался, то пропадал на несколько месяцев, а потом появлялся как ни в чём не бывало.

Во время одной такой нашей размолвки у него умерла мама, и я тут же позвонил ему, нашёл какие-то слова, сказал их. Через некоторое время Миша, приехав в Москву, позвонил мне: