Михаил Скобелев. Его жизнь, военная, административная и общественная деятельность - [12]

Взятие Скобелевым Ловчи в значительной мере облегчило действия под Плевной. К сожалению, план этих действий был недостаточно обдуман, и стоявших под Плевной войск было недостаточно. Куропаткин откровенно высказывает, что предприятия, затеянные 25 августа, казались большей частью “необычайными и малосбыточными”.

К рассвету 26 августа началась установка батарей. Ночь перед этим была теплая, войска двигались, стараясь не производить шума, не дозволялись ни разговор, ни курение. Настроение у всех было серьезное. Отряды князя Имеретинского и Скобелева находились с южной стороны Плевны, к западу от Тученицкого оврага. Беспечность турок значительно обеспечила занятие нами передовых позиций еще с вечера 25 августа без всякого боя. К 6 часам утра 26 числа раздался напряженно ожидаемый сигнал – залп из 12-орудийной осадной батареи. Первоначально огонь с нашей стороны был лихорадочный, ожесточенный; турки опешили и отвечали не сразу, но затем начали отвечать весьма метким методичным огнем из своих страшных орудий: на этот раз наши войска стояли так близко, что дальнобойность не причиняла нам особого вреда, тем не менее огромные неприятельские гранаты своим шипением пугали непривычных солдат. Казак Дукмасов, впоследствии ставший ординарцем Скобелева, подъехав к отступавшим солдатам Калужского полка, закричал: “Как вам не стыдно! А еще скобелевские герои!” Репутация Скобелева после Ловчи была уже чрезвычайно велика во всей армии. Казаки поскакали и вернули солдат. Несколько минут спустя те же калужцы двинулись в атаку с таким рвением, что овладели даже третьим гребнем и преследовали турок до зеленогорного ручья и далее, пока турецкие резервы не отбили их. Как раз в это время Дукмасов увидел группу всадников, впереди которой особенно выделялся на белой лошади молодой генерал. Это и был Скобелев, который велел Дукмасову вернуться на позицию и подобрать всех раненых.

“Надеюсь, – сказал он, – что вы исполните возлагаемое на вас поручение добросовестно, честно, а завтра утром доложите, сколько раненых вы подобрали”.

Дав шпоры коню, он поскакал к Брестовацу. Раненых оказалось так много, что невозможно было считать. Около четырех часов Дукмасов опять увидел конную группу со знакомым значком и белым всадником впереди. Побыв некоторое время на батарее и не обращая внимания на сильный артиллерийский и ружейный огонь, открытый турками, Скобелев поскакал даже за линию аванпостов, внимательно осматривая местность.

– Господа, – обратился он к казацким офицерам, – старайтесь хорошенько запоминать местность и расположение войска... Даже по ночам вам придется ездить... От толкового и храброго ординарца часто зависит успех боя. Поезжайте к командирам всех частей и объявите им, чтобы к завтрашнему дню они непременно пополнили свои патроны. Чтобы везде была приготовлена горячая пища и непременно по полтора фунта мяса на человека. Я строго взыщу с командиров, если замечу отступление от этого. На передовых позициях пусть люди углубляют траншеи и чтобы имели при себе по фунту мяса.

В этом и других боях Скобелев доказал полную возможность (отвергаемую многими авторитетами) кормить солдат горячей пищей даже на передовых постах под свистом пуль.

29 августа после полудня войска наши по приказанию Скобелева с первого гребня двинулись вперед и быстро овладели вторым гребнем. Турки в беспорядке бежали и открыли сильнейший огонь, но солдаты продолжали рыть траншеи, несмотря на крайний недостаток шанцевого инструмента. В ночь с 29 на 30 августа турки сделали слабую попытку наступления, но были отбиты Эстляндским полком.

Наступил памятный для наших войск злополучный штурм 30 августа. Мы здесь не станем подробно разбирать, что именно обусловило нашу неудачу в борьбе, которую мы вели со значительно превосходящими силами. В общем, штурм 30 августа сводился к обороне сорока тысячами при 60 орудиях, правда, весьма сильной позиции, с тылом, прикрытым местностью, против девяноста тысяч русских и румынских войск с 400 орудиями. Ограничимся напоминанием вещей общепризнанных. Известно, что штурмом 30 августа командовал не главнокомандующий, а генерал Зотов, который был, однако, номинально подчинен молодому румынскому принцу Карлу. Это подчинение, хотя и номинальное, сильно охладило пыл Зотова и уменьшило чувство ответственности. Огромной ошибкой Зотова было оставить в Ловче слишком большой гарнизон. Место главной атаки было выбрано неудачно, артиллерийская подготовка велась совершенно бестолково, наша артиллерия непрерывно бомбардировала неуязвимые земляные насыпи. Ходили слухи, что, “постреляв два дня, легко возьмут Плевну штурмом”, а между тем четырехдневная пальба из орудий не дала ощутительного результата, исключая того, что турки свыклись с нашим бесцельным огнем и перестали бояться[6]. Сам Скобелев, по недостаточному знакомству с местностью, куда был переведен недавно, сделал немало ошибок, например, неправильно двинул Калужский полк. Это он откровенно признал в своем донесении, где о действиях 27 августа сказано: “Неудача должна быть приписана не вполне ясной оценке мною перед атакою свойств местности и расположения противников”.