Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей - [78]
В семь утра меня разбудили угрызения совести, и я решил искупить вину забегом по берегу. Сердце с похмелья бешено колотилось, пот застилал глаза, я бежал из последних сил и думал: «Господи, сделай что-нибудь, чтобы это прекратилось». И вдруг услышал Голос:
– Сейчас я тебе кое-что скажу, и ты упадешь!
– Говори!
– Ира Мирошниченко стала московским министром культуры.
Я упал. Открыв глаза, я увидел лицо Миши Козакова, вышедшего к морю на утреннюю прогулку.
– Берем Жутовского и идем ко мне: я хочу вам почитать монолог Тригорина на иврите.
– О, Господи! С похмелья слушать Чехова на иврите.
Сидя на полу, он читал нам текст своей роли. Потом стихи… Мы пили кофе, бесконечно говорили, молчали. Я знал, что он вернется к родному языку, домой. И он знал…
Миша вернулся тогда. И прожил с нами много лет, в которых было и счастье…
Дмитрий Брикман
Последняя фотосессия[41]
Так получилось, что эта серия совсем непостановочных фотографий оказалась последней в жизни Михаила Козакова.
Странная штука – память человеческая. Вроде бы и история эта произошла не очень давно, и длилась она всего несколько часов, а память не сохранила ее целиком, а разбила на куски. Часть из них, по-видимому, за ненадобностью, выбросила, а часть очень подробно сохранила. Я уже давно пытаюсь понять логику, по которой происходит эта сортировка: то, что сегодня кажется важным, исчезает назавтра из памяти бесследно, а то, что казалось проходным и несерьезным, остается в голове надолго и отчетливо.
– Аня, ты что, на диете? От тебя половина осталась.
– Да какая там диета, о чем ты. Вот приедет к тебе, Дима, твой бывший муж…
– Это вряд ли. Как ты понимаешь, ко мне бывший муж ни при каких обстоятельствах не приедет.
Тель-авивская квартира Ани Козаковой насквозь пробита вечерним солнцем. 6 ноября 2010 года. Михал Михалыч вкусно курит и рассказывает что-то смешное. Расползающийся по комнате дым наполняет солнечный свет объемом. Сидящая рядом Зоя положила голову на плечо отца. Как они все-таки похожи и непохожи одновременно! Михал Михалыч говорит, народ смеется, Зоя смотрит в никуда и чему-то своему улыбается. У нее часто бывает такая нездешняя улыбка.
«Я тут перед отъездом из Москвы посмотрел фильм про Алена Делона. Вы не поверите, оказывается, его семейная жизнь еще более запутана, чем моя. А я-то думал, что это невозможно!» Мимо на кухню проходит Аня. Михал Михалыч, глядя ей вслед, задумчиво и неожиданно серьезно: «Зачем мы расставались…» Аня возвращается с тарелкой салата.
Михал Михалыч просит поставить аудиозапись «Евангелие от Мастера», сделанную им в 2005 году. Гости слушают. Михал Михалыч слушает реакцию гостей. Я снимаю слушающего реакцию Михал Михалыча. «Иерусалимскую тему Мастера надо ставить отдельно. Она целостна и абсолютно закончена».
Мне эта мысль кажется немного странной. Конечно, это очень сильная линия романа, но она очень коротка, да и вырывать ее из контекста… Впрочем, у каждого человека есть свой «Мастер и Маргарита» Я решаю, что дома в спокойствии прослушаю запись и в следующий раз поговорю с ним более подробно на эту тему.
Михал Михалыч закурил очередную сигарету и надолго закашлялся.
– Странная какая-то простуда. Никак не могу из нее вылезти. Аня на завтра заказала очередь к врачу. Будут делать какие-то подробные проверки легких.
– Бросайте курить, Михал Михалыч.
– Да не могу.
– Почему?
– Вкусно.
Запись «Евангелие от Мастера» попала ко мне в руки лишь через полгода. Михаил Козаков был прав. И дело даже не в том, что текст огромен (запись идет три с половиной часа). И не в том, что, казалось бы, до последней запятой знакомые фразы в его прочтении звучат совершенно по-новому. Это действительно абсолютно законченное и целостное произведение. Только вот поговорить с Михал Михалычем на эту тему у меня возможности уже не было.
В год, когда Михал Михалычу исполнился бы восемьдесят один год, в день его рождения, мы собрались дома у Ани. Пили водку, почему-то вспомнили первые веселые годы приезда в Израиль, не обошлось без актерских баек – как же без них. И вдруг я увидел на стене картину, явно нарисованную с одной из фотографий, сделанных тогда, в пробитой солнцем квартире.
– Аня, а кто это рисовал?
– Зойка. Сразу после смерти папы.
Елена Тришина
Михаил Козаков – сын, отец, дед[42]
Представляя широко разветвленное генеалогическое древо творческой династии Козаковых, замечаешь, что чаще всего повторяются имена – Михаил и Зоя – и род занятий – актер-актриса.
Михаила Козакова не стало в апреле 2011 года. Он умер в Израиле, куда уехал с благими намерениями – затеять новый театральный проект и, пожалуй, главное – быть ближе к младшим детям.
А к детям у Михаила Михайловича всегда было отношение особое.
Козаков очень ценил семейственную преемственность в творчестве.
В конце прошлого века выпустил сборник «Три – Михаила – Три. Козаковы», где под одной обложкой собрал произведения своего отца – писателя Михаила Эммануиловича Козакова, собственные эссе и первый опус Мишки-маленького, которому в ту пору было всего девять лет.
Предварил сборник посвящением:
«Трем Зоям: бабушке – Зое Дмитриевне, маме – Зое Александровне, дочери – Зое Михайловне посвящаю.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.