Михаэль Шумахер – номер один - [20]

Это был первый инцидент с его участием, который заставил меня задуматься. Он много всяких вещей вытворил за свою карьеру – Аделаида с Деймоном, Херес с Жаком, Монако. Разумеется, у нас с ним тоже бывали сложные гонки, плотная борьба, но все обошлось, так как я знал, что он за человек».

Сегодня, имея перед глазами полную картину выступлений Михаэля, сложно объективно судить о происшедшем в Макао. «Мика сам себя победил, — утверждает Шумахер. — Если бы он оставался позади меня во втором заезде, он бы выиграл гонку. Авария на последнем круге позволила мне выиграть, и это был удачный для меня момент. Он повел себя как безумец – нельзя ждать, что обгонишь соперника на последнем круге без борьбы».

Можно ли считать инцидент в Макао первым звоночком? Или же Михаэль просто прочувствовал горячность Хаккинена и вынудил финна совершить ошибку? В любом случае на гот момент это была самая большая его победа, и когда на следующей неделе он выиграл еще одну международную гонку Ф-3 в японском городе Фуджи, в автоспортивных кругах заговорили о Михаэле Шумахере.

В новый 1991 год Шумахер вступил, ожидая продолжить карьеру за Mercedes в чемпионате спорткаров, но к концу гоночного сезона он стал «горячим пирожком» – и не где-нибудь, а в Формуле-1. Проведя всего лишь три сезона в автоспорте, он достиг его вершины – того, что всегда считал для себя нереальным.

Парадоксально, но в формулическом мире признание Михаэль получил не сразу. Боссы команд привыкли выискивать новые таланты в младших Формулах. Существовали налаженные связи между личными менеджерами гонщиков и теми, кто искал молодые дарования. Одним из тех, кто первым заметил талант Шумахера, был Доминго Пидад, босс AMG, подразделения Mercedes по доводке серийных машин. Пидад якобы заметил Шумахера еще в картинге, и, по слухам, именно он посоветовал Веберу приглядеться к молодому пилоту в Формуле-Ford. Он также посещал всевозможные Гран-при в начале 1990-х и рассказал о Шумахере боссу McLaren Рону Деннису, но тот скептически отнесся к решению Шумахера участвовать в соревнованиях кузовных машин, потому как считал, что длительные гонки на спорткарах – скорее тест на выносливость, чем показатель мастерства. А их пилотов, по его мнению, нельзя назвать спортсменами первого класса, в которых нуждались гонки Гран-при.

Человеком, который следил за выступлениями Шумахера в чемпионате спорткаров, был Росс Браун. В то время он являлся техническим директором Jaguar, главного соперника Mercedes в борьбе за первенство. Браун пришел в Формулу-1 еще в 1970-е, изначально он работал в Williams. В 1988 году англичанин спроектировал Arrows F-1. Болид этой команды финишировал на впечатляющем четвертом месте в чемпионате мира. Благодаря этому успеху группа TWR Тома Уокиншоу наняла Брауна разработать спорткар для команды Jaguar.

XJR 14 в основе своей был болидом Ф-1, но с кузовом легкового автомобиля. Эта машина выиграла международный чемпионат спорткаров в 1991 году, опередив по очкам Mercedes. Тем временем команда Benetton Формулы-1 пригласила Уокиншоу для управления конструкторским бюро, и этот ход впоследствии сыграет свою роль в карьере Шумахера.

Росс Браун вспоминает:

«Мы боролись с Михаэлем, Френтценом и Вендлингером. Все они потом перешли в Формулу-1. Но всякий раз, когда Михаэль садился в машину, он был быстрее остальных. Он к тому же умел экономить топливо – проезжал на одном баке дольше всех.

Mercedes мог бросить нам вызов, только когда за рулем был Михаэль. Они придерживались политики чередования пилотов, тогда как мы всегда отдавали предпочтение сильнейшему в команде. Когда мы готовились к гонке, нам всегда приходилось учитывать фактор Михаэля. Я тогда не знал его как человека, понимал только, что он очень быстрый гонщик. Мы предполагали, что он придет в Формулу-1 через Mercedes, но в то время немцы еще не вернулись в Большие Призы».

В августе Шумахер с Вебером были на гонке в Нюрбургринге, когда по паддоку разлетелась новость, что Бертрана Гашо, пилота команды Эдди Джордана, для которой это был первый год в Формуле-1, арестовали в Лондоне: тот брызнул слезоточивым газом в лицо таксисту.

Вебер вспоминает:

«Какой-то журналист подбежал ко мне и сказал: «Вы слышали? Арестовали Гашо, он в тюрьме». У Джордана не было пилота, поэтому я понимал, что нужно действовать незамедлительно, сразу же позвонить Эдди и узнать, есть ли шанс посадить в болид Михаэля. Легче сказать, чем сделать… Эдди в то время отдыхал в Испании. Думаю, я потратил около пятисот фунтов на телефонные звонки из своей гостиницы в Нюрбургринге. Сначала я пытался через третьих лиц найти Эдди, а затем начались собственно переговоры. Я попросил: «Эдди, пожалуйста, дай ему шанс». Эдди сказал: «Но кто такой этот?» У меня в то время были очень хорошие отношения с Эдди. Мы много лет проработали бок о бок в Ф-3, и в тот момент я занимался покупкой его команды в Формуле-3000, что в итоге не срослось – и слава богу, потому как тогда я хотел купить ее исключительно ради Михаэля, чтобы вывести его на ступень выше».

В ходе сезона-1991 Вебер много времени проводил в паддоке Формулы-1, пытаясь разжечь интерес к персоне Шумахера. И случай с Гашо оказался возможностью, которой он так долго ждал. Эдди Джордан поручил Яну Филиппсу, своей правой руке, переговорить с Кеке Росбергом, Дереком Варвиком и Стефаном Йоханссоном на предмет замены Гашо, и Филиппе почти уже договорился с Варвиком, но тут ему позвонил Джордан и сообщил, что заключил потрясающую сделку с Mercedes и его партнером Петером Заубером. Джордан получит двести тысяч долларов за тесты и участие Шумахера в бельгийском Гран-при.