Миг удачи - [28]

Его молчание было таким долгим, что Холли не успела приготовиться к следующей реплике. И она прозвучала для Холли громом среди ясного неба.

— Мне кажется, вы не слишком хорошо вошли в жизнь этого общества. — Стараясь не смотреть на нее, он продолжил: — Очень жаль, но приходится констатировать, что вы стали предметом сплетен.

Холли в изумлении уставилась на него, потеряв дар речи. Первая ее мысль была о мотоцикле. Но она не ездила на нем уже целую неделю! И вдруг до нее дошло, о чем идет речь, и она густо покраснела.

— Ваши отношения с Николасом Брауном… — в быстром взгляде доктора, ей показалось, промелькнула симпатия. — …Яне осуждаю вас, Холли. Но это делают другие. Он — национальная гордость, кумир нашего города, и когда его «ягуар» видят поздно вечером и рано утром возле вашего дома, это, как вы понимаете, вызывает пересуды.

Только сейчас Холли почувствовала, как горят ее щеки. Доктор Флойд мягко продолжил:

— Я не говорю, что ваши отношения с мистером Брауном являются неприличными. Это вообще не мое дело, но слухи затрагивают косвенным образом и наше управление. А все, что касается нашего управления, касается и каждого работающего здесь. — Он наконец посмотрел на нее. — Наша профессия и без того вызывает не слишком хорошие отзывы, чтобы мы могли допустить разговоры такого рода.

— Моя личная жизнь никак не отражается на моей работе, — тихо произнесла Холли.

— Да! — он поднял вверх указательный палец. — Но из-за этого мы теряем уважение. А это ведет… — Он многозначительно замолчал. — Смотрите, что происходит с политиками. Мы нуждаемся в них, но лишь немногие из них пользуются уважением. А неуважение в нашей профессии — позор для нас. Вы патронажная медсестра и вы хорошо, отлично работаете. Так постарайтесь же быть на высоте — не только для себя, но и ради нашей профессии.

Опять повисла тягостная тишина. Холли не отрываясь смотрела на доктора своими ярко-голубыми глазами, не желая отвечать, — чувствуя, что ее слова могут оказаться сейчас слишком резкими и горькими…

Целое утро она не могла опомниться от этого разговора. Холли впала в отчаяние при мысли о том, что их отношения с Ником стали предметом всеобщего обсуждения. Но за все утро ни один из ее пациентов ничем не показал, что стал относиться к ней по-иному. Ни одного косого взгляда, ни одного намека.

Холли ничего не могла понять. Может, Флойд все придумал? От разговора с доктором у нее осталось какое-то гнусное впечатление. Как мог он так говорить об их отношениях с Ником? Нет, все-таки выдумать сам он такого не мог… Мысли Холли окончательно перепутались.

В час дня она заехала в кафе и заказала мясо на вертеле и кока-колу. Она не была голодна, хотя и не завтракала сегодня. От свалившихся на нее неприятностей у Холли голова шла кругом.

Когда официант поставил перед ней тарелку с дымящейся свининой, у нее сразу разыгрался аппетит. Однако мыслями она была далеко. «Интересно, — размышляла Холли, — что думает Флора Беннет по поводу отношений своего внука с медсестрой?»

Попивая через соломинку колу, она решила, что хотя ее работа ей и нравится, одной работой жизнь не исчерпывается. Если ее взаимоотношения с Ником закончатся ничем, то жалеть об этом будет только она, а не доктор Флойд или еще кто-нибудь в этом городишке. В эту секунду мир не казался ей огромным. Когда все происходящее в твоей спальне становится предметом всеобщего обсуждения, мир сужается до размеров пятачка…

Когда Холли расплачивалась с официантом, ей показалось, что он смотрит на нее враждебно.

Выйдя из кафе, она пробормотала:

— Ну вот, у меня уже начинается паранойя.

Ей не терпелось поскорей завершить обход и запереться у себя в доме — от всех, от всего этого дурного мира.

После обеда Холли поехала на ферму Лоуренсов. Она чувствовала моральную и физическую усталость, мысли мелькали бессвязными обрывками.

Миссис Лоуренс с радостной улыбкой встретила Холли, проводила в гостиную и оставила наедине с Фредди. Стараясь как можно приветливее улыбнуться, Холли бодро сказала:

— Привет, Фредди!

Мальчик безучастно посмотрел на нее. С аккуратно причесанными светлыми волосами, одетый в яркую тенниску и отутюженные фланелевые брюки, он выглядел сегодня совсем неплохо.

— Ты правда знакома с Ником Брауном? — неожиданно спросил он.

Она смогла лишь неопределенно пожать плечами.

— Я имею в виду, ты действительно знаешь его? — упорствовал Фредди.

— Да, я действительно знаю его, — смущенно ответила Холли.

— Значит, вы — друзья?

Она кивнула.

— Да.

Фредди широко улыбнулся.

— А какой он, Холли? — жестом он указал ей на стул.

Холли старалась избегать его взгляда: она не в силах была сегодня выдержать еще один разговор о Нике.

Но Фредди настаивал.

— Он выступал у нас как-то раз в школе, я был тогда в пятом классе. Не помню, что он говорил, но от его фигуры я просто обалдел. Помню, как он возвышался над нашим плюгавым директором.

Холли почувствовала себя более раскованно.

— Он не уменьшился.

— Он отсюда родом, ты знаешь?

Она кивнула.

— Да, его прабабушка — моя пациентка.

— Знаю, — к ее удивлению, голос Фредди прозвучал очень мягко, — миссис Беннет. Она часто покупала у меня газеты… — Он вздохнул. — …когда она еще могла читать, а я мог кататься на велосипеде…