Мифы и легенды Святой земли - [3]

Ожидания христиан в отношении будущей жестокости к ним со стороны Омара практически не оправдались, и в народной памяти он фигурирует чуть ли не как покровитель христианской веры. Христианам было приказано снять церковные колокола, однако сами церкви продолжали функционировать; и если многие из них и приняли ислам, то лишь в силу личных интересов (или убеждений), а не под нажимом со стороны властей, как это часто пытаются изобразить. Несомненно, терпимость, которую продемонстрировали мусульмане по отношению к побежденным, хотя и уступает той, которую мы должны практиковать в наши дни, на тот момент не имела в Европе аналогов. Она не идет ни в какое сравнение с поведением крестоносцев[6], которые, примчавшись в Иерусалим, чтобы вырвать из лап «грязных язычников-мусульман» церковь Гроба Господня, буквально опешили, найдя ее в руках христиан, и, дабы замаскировать свое замешательство, провозгласили последних еретиками.

Одна традиция преобладала на Святой земле начиная со времени исламского завоевания и до недавнего времени – за исключением безумных разрушительных набегов под названием Крестовые походы и кратковременного царствования франков (мусульманские крестьяне называют этот период временем язычников). С этим завоеванием Восток обрел свою собственную молодую цивилизацию арабов, одержав верх над роскошью умирающей Римской империи: говорят, таков был Божий суд. Это был возврат ко времени Давида, если не Авраама. Сей громадный скачок следует иметь в виду тем, кто сумеет усмотреть в укладе жизни современной Палестины следы времен Иисуса Христа.

С эпохи Омара, учитывая уже сделанную оговорку, крестьяне – не важно, подчинялись ли они правителю Багдада, Каира или Константинополя – постоянно находились под восточной формой государственного правления, для которой характерна, что называется, «жесткая рука, управляемая гениальной головой». Такая политика, предоставлявшая широкую свободу личности, давала обширное поле для творчества. Большая часть собранных в этой книге историй овеяна крепким восточным ароматом этого времени.

В сороковых годах XVIII века египетский паша Мухаммед Али восстал против своего суверена – султана, египетская армия под предводительством Ибрагима-паши вторглась в Сирию и оккупировала ее на несколько лет. К этому времени благодаря французскому влиянию в Египте среди правящего класса уже распространились европейские идеи, и радикальная власть Ибрагима вызвала недовольство со стороны консервативно настроенной верхушки сирийского общества. И все же он был тираном такого типа, который особенно нравится восточным людям: жестоким, но в то же время остроумным, знавшим, как придать собственным действиям тот характерный, пикантный привкус, который надолго засядет в человеческой голове и сделает его жизнь притчей во языцех. Не зря же по популярности среди крестьян он уступает лишь Соломону (см. «Детективные истории», часть вторая, глава V). Эпоха прогресса на Святой земле начинается именно с него.

Развитие Палестины после ухода египетской армии в 1840 году пошло в европейском направлении, и теперь цивилизация и наука нахлынули с такой силой, что поставили под угрозу сам источник устного творчества, заставив этот «Ноев ковчег» всеми силами выживать посреди этого, казалось бы, банального потопа. Если только это вообще кому-нибудь нужно.

Район, где мистер Ханауэр собирал свои истории, представляет собой холмистую местность, раскинувшуюся на территории между городами Вефиль[7] на севере и Хеврон на юге.

Эта земля священна для мусульман и иудеев не в меньшей степени, чем для христиан, а населяют ее представители всех трех ветвей монотеистической веры, берущей свои истоки от Бога Авраама. Мусульмане, преобладающий класс, – наследники арабов-завоевателей и тех завоеванных, которые приняли ислам; христиане – потомки древнего населения Сирии, подданных Византийской империи, которые во времена противостояния предпочли свою религию возвышению в мире. Их истории друг о друге хотя и кишат колкими шутками, в целом, как правило, носят дружелюбный характер. Лишь в еврейских рассказах явно ощущается горечь, которой в свете исторической судьбы этой нации можно найти оправдание.

Всеми презираемые крошечные еврейские общины, строго населявшие лишь один-единственный квартал, двери которого запирали на ночь, существовали в Средние века в Иерусалиме и Хевроне, подобно европейским городам. Около трехсот лет назад к ним присоединилось сообщество испанских евреев (сефардов), бежавших сюда вместе со своими женами и семьями от преследований инквизиции и по сей день составляющих особую группу, говорящую на древнем испанском диалекте с весьма характерным произношением.

Еще одна группа иммигрантов давно ушедших времен, чьи потомки сохранили свою индивидуальность, – мугарибы (ед. ч. муграби), или мавританские евреи. Типичные представители Востока во всем, что касается одежды, речи и характера, они заслужили себе на этой земле дурную славу шарлатанов, потому что многие из них – профессиональные колдуны и маги.

Однако подавляющая часть обширного и постоянно растущего еврейского сообщества – это иммигранты последнего пятидесятилетия, занесенные в Палестину волнами сионистского движения и, естественно, воспринимающие ее глазами иностранцев. Этим людям, прибывшим сюда из различных городов Восточной и Центральной Европы, сельская жизнь, как и сама страна, казалась странной, а поначалу даже враждебной. Еврей – чужак на Святой земле, но его взгляды и позиционирование своих предков во времена Иисуса Христа сродни взглядам мусульманина, также ведущего свою родословную от Авраама.