Мифы и легенды Древнего Востока - [167]

Юй побывал во многих странах, но не везде ему удавалось следовать местным обычаям. Так, в стране безголовых он остался с головой, чем вызвал немалое удивление туземцев, ходивших за пришельцем толпами. В земле чернозубых он попытался найти такой стойкий лак, который не пачкал бы пищу. Но его постигла неудача, и за ним также ходило множество людей, упрашивая улыбнуться. Посетил Юй также страну великанов, огромных и злобных существ. Одного из них он победил, втащил на гору и там казнил. Великан был такого роста, что на колеснице Юя едва уместилась одна кость казненного.

Однажды Юй заблудился и, вместо того чтобы идти на Юг, отправился на Север^{365}. Там он набрел на плоскую равнину без единого деревца. Не слышалось ни щебетания птиц, ни голосов зверей. Вся местность, насколько хватало глаз, была изрезана реками и впадавшими в них речками и ручьями. На берегах сидели, лежали или прогуливались люди. Сколько ни вглядывался Юй, ему не удалось увидеть каких-либо хижин или домов. Земля не была засеяна. Не пасся скот. Оказалось, что в пахоте и пастьбе не было необходимости. Людям служила пищей вода: она была сытной, сладкой, ароматной и вдобавок хмельной. Выпив, люди входили в раж, начинали петь и плясать, а утомившись, засыпали, чтобы, проснувшись, нежиться, есть и плясать.

Юй мог бы остаться в этой удивительнейшей из стран жить, не зная забот. Но жизнь без преодоления преград, без труда казалась ему бессмысленной и скучной, да и на родине, в Поднебесной империи, у него еще осталось много невыполненных дел.

Мэн Цзян

^{В древнейших китайских письменных памятниках Мэн Цзян не имеет никакого отношения ни к Великой Китайской стене, ни к императору, с которым связывают ее строительство. Она — любящая жена, оплакивающая своего мужа и кончающая с собой, чтобы не достаться императору. «Песня» Мэн Цзян была обычным погребальным плачем, не связанным с каким-то особым горем. С Великой Китайской стеной Мэн Цзян связывает лишь в записях VII–X вв., когда создается цикл посвященных ей произведений. Со временем Мэн Цзян превращается в героиню китайского народного творчества и в ее образе начинает звучать протест против произвола императора.}

Давным-давно жили муж и жена по фамилии Цзян. Посадили они тыквенное семечко, и из него поднялась тыква-горлянка, перекинувшая свою ботву через изгородь к соседям по фамилии Мэн, и именно у соседей завязалась большая тыква. Когда ее сняли и разрезали, увидели сидящую на корточках девочку. Ее назвали Мэн Цзян. Из девочки выросла очаровательная девушка. Лицо ее напоминало персик, голос был прекрасен, как пение иволги.

В то время правил император Цинь Шихуан. Во всей Поднебесной не было клочка земли, которым бы он не владел, города, который не платил бы ему дань. И даже пастухи, бродившие со своими стадами по пустыне, склонились перед его величием и прислали подарки. Из всех правителей, которых называли Сыновьями Неба, Шихуан был самым могущественным. На западе он приказал построить дворец Уфан, на востоке — осушить бескрайние болота, на севере возвести стену, длиннее которой не знал мир.

Особенно много людей брали на постройку стены, и многие там умирали. Требовалась им замена. Жил тогда благородный юноша Си-лян. Когда за ним пришли стражники, чтобы угнать на стройку, он сбежал, перепрыгнул через садовую ограду и спрятался за искусственным холмиком из камня. Увидел он, как по дорожке к пруду идет девушка небесной красоты. На цветок у ее ног села бабочка, девушка захотела ее поймать. Она вытащила платочек, чтобы накрыть бабочку, но ветер унес его в пруд, а бабочка улетела. Девушка пошла к пруду.

— Что я вижу! Что я вижу! — закричала она вдруг. Это она заметила отражение юноши в воде.

Не знал Си-лян, как поступить: бежать — стражники схватят, оставаться с незнакомой девушкой — неловко. Наконец, он решился. Вышел вперед и поклонился красавице:

— Спаси меня! Умоляю, спаси!

Девушка засмущалась, не зная, что ответить. В это время подбежала служанка, которой было поручено наблюдать за прогулкой Мэн Цзян.

— Кто ты такой?! — закричала служанка. — Откуда взялся?

— Я прячусь от стражников, вот и забежал сюда.

Мэн Цзян приглянулся незнакомец. Был он и статен, и пригож лицом.

— Пойдем к отцу, — сказала она.

Отцу тоже понравился юноша.

Расспросив о его родных и проверив знания, старый Мэн сделал юношу своим зятем и приказал в тот же день провести свадебную церемонию.

Но не успел Си-лян поблагодарить будущего тестя, как в дом ворвались стражники. Они увели юношу, и печаль охватила семью. Мэн Цзян уединилась в спальне и запела грустную песню: «Холодный ветер ворвался в мой дом, в лед превратилась чаша с вином, подушка с циновкой холодны, как снег. И в мире живу я, словно во сне».

С того дня тосковала Мэн Цзян, не пила, не ела, не спала, все ночи напролет думала о Си-ляне. А время шло, и наступил первый день десятого месяца, когда принято женам относить мужьям теплую одежду. Мэн Цзян собрала узелок с теплой одеждой, простилась с родителями и ушла.

Идет Мэн Цзян по размытой дождями дороге и поет свою песню: «Без тебя я, как лютня, у которой лопнули струны, как воздушный змей на оборвавшейся нити, как колесо без спиц, как кувшин без дна».