Мифология славянского язычества - [95]
Вообще, как мы уже заметили в другом месте, имена киевских кумиров совершенно исчезли из нашей народной памяти, не оставив по себе в языке нашем никаких производных слов, ни даже местных выражений[65]; когда, напротив, имя Волоса в повериях, обрядах, выражениях языка и даже в собственных именах сказочных героев постоянно слышится и до сих пор в устах русского простолюдина. В литовском племени туземность Перконоса неотъемлема; не только получили от него многие местности свои названия, но и до сих пор во всех литовских наречиях гром зовется перкунос, перконс или перкунс; перкунес – полевая горчица (франц. tortelle – также от Тора, нем. Donnerwebe, donerbesen). Также сохранилось имя Перуна и в песнях, поговорках, и сказках этих племен, и в последних замечается уже падение могущественного мифического божества до мелочной роли какого-то демонического существа, добровольно подчинившегося более современному представлению черта.
От литовцев переходит память имени Перуна и к соседним им славянам, полякам, моравам и словакам; у последних до сих пор паром употребляется вместо черта: «паром те трестал те забил»; на польском языке пиорун – громовой удар, а переница в Истрии – громовая стрела (нем. Donnerkeule, а наше русск. чертов палец). У сербов перуника – iris, а у хорватов переново цветие – папоротник; наконец, у люнебургских славян именовался четверг перенданом. Географических названий, связанных с именем Перуна, встречаем мы более всего с землях литовского происхождения и у смежных им славян; но они распространяются и до Венгрии, Валахии, Сербии и Далмации; только в одной нашей России нигде их не встречаем, за исключением, конечно, Перуновой рели в Киеве и Перунова урочища в Новгородской губернии, которые явно носят на себе печать варяжского периода. В языке нашем единственный корень, могущий иметь некоторую связь с именем Перуна и от которого Шимкевич его производит, это древнеславянский глагол прати, откуда праща, переть, пирать (напирать), пороть, упор, напор, топор и проч., сродный с литовским перши – бить, колотить. С этим этимоном в связи костромская пословица, где слово перище употреблено в смысле оружия: «Едет божок с перищем, стучит колесом» – быть может, действительно отголосок о Перуне.
Культовый камень Перун в современной Белоруссии
Из этого краткого свода всех наших сведений и догадок о Перуне мы можем смело заключить, что атмосферные явления должны были искони играть важную роль в космогонических верованиях славян, что подтверждается уже и свидетельством Прокопия. Но господство Перуна над другими богами и первоначальный источник его поклонения едва ли не относятся преимущественно к прусско-литовскому племени, откуда это поклонение распространилось и между славянами; по крайней мере, нам кажется, что, как между славянами западного прибрежья, так и у нас на Руси, религия солнца пользовалась явным первенством над культом громовержца, так что господство Перуна над другими кумирами Киевского холма невольно принимает в глазах наших вид насильного, иноплеменного нововведения, которое не успело войти в жизнь народа и проникнуть собою его родные сказания, приметы и суеверия.
Если имя Перуна не оставило в нашем языке никаких родственных ему по корню или звуку слов и выражений, – имя Волоса, напротив, так богато многоразличными, по корню своему влс или влт, сродственными звуками и наименованиями, что подробное филологическое исследование этого корня завело бы нас в почти безвыходный лабиринт. Для нас в настоящем случае важно только то, что звук его имени – несомненная принадлежность славянских языков и что из этого корня влс или влт происходят множество местных названий рек, городов, племен и целых стран Европы.
В нашей русской мифологии встречается это божество под тройственной формой Волоса, Велеса и Волота (Болотов).
В письменных памятниках имя Волоса, или Велеса, всегда сопровождается эпитетом скотий бог, когда значения других божеств нашего язычества нигде не определяются нашими летописцами. Такое значение Волоса подтверждается не только переходом оного в народных верованиях на святого Власия, чтимого по всей России как покровителя скота, но и множеством областных выражений и производных слов, прямо указывающих на скотоводство и на главные, добываемые от скота предметы, как шерсть, кожа, руно, волос, жир, масло и проч. и проч.
В Степенной книге и Никоновской летописи скотий бог назван прямо Власием, как, с другой стороны, еще долго во времена христианства вместо Власия употребительно было имя Волоса. В летописи под 1229 годом встречается имя Волоса Блужкинца; одерен Волос упоминается также в древней грамоте, приведенной в Истории Русской Иерархии (ч. III, стр. 125). В Новгороде церковь Святого Власия стояла на Волосовой улице, и святой в ней изображен на образе окруженный скотом.
