Миф о рождении героя - [5]

Дальнейшее развитие ранковских взглядов связано с его гипотезой о глобальном значении так называемой “травмы рождения” Публикация в 1924 году сенсационной работы Das Trauma der Geburt und seine Bedeutung für die Psychoanalyse повлекла за собой официальный разрыв с Фрейдом и Венским психоаналитическим обществом, принявшим решение исключить Ранка из своих рядов. В этой книге доказывалось, что переход из материнской утробы во внешний мир вызывает у младенца сильную тревогу, которая сохраняется в бессознательной памяти и является причиной невротических симптомов у взрослых. Интересно отметить, что и сам Фрейд, еще до Ранка, предположил, что опыт рождения связан с испугом, создающим впоследствии паттерн тревоги, имеющий у взрослого человека тенденцию возвращаться в ситуациях опасности. Однако Фрейд имел в виду лишь случаи особо трудных родов, тогда как Ранк придал этому явлению универсальный статус. По его мнению, именно травма рождения является запускающим механизмом всего последующего психологического развития личности. Травма рождения представляет собой первичный резервуар тревоги, из которого она впоследствии проступает порциями: все остальные невротические симптомы — лишь производные от нее эпифеномены. Даже столь рьяно защищавшийся им некогда эдипов комплекс оказался вторичным по отношению к ней: Эдипов миф для автора Травмы рождения — лишь попытка возвратиться в утробу, а его трагический финал — следствие глубочайшего шока, вызванного травмой отделения от матери. Точно так же страх кастрации представляется теперь символическим выражением травматического отделения от материнской груди. В ходе анализа Ранк старался отныне подвести своих пациентов к анамнезу травмы рождения и затем шел через их жизненный опыт к текущим проблемам, пытаясь устранить первичную тревогу.

На основании теории травмы рождения Ранк построил особый тип терапии. Он заявил, что раз в этой травме коренятся все неврозы, их можно легко унифицировать и благодаря этому сократить анализ. Ранк считал, что в анализе с самого начала должен быть установлен временной лимит, еще и потому, что знание пациента о близком конце лечения, должно вызывать у последнего чувство ответственности, более настойчиво подталкивать его к сотрудничеству и тем самым ускорять терапевтический прогресс. В Нью-Йорке, где эта идея была представлена впервые, Ранк не получил особой поддержки, а вот среди представителей Школы социальной работы в Филадельфии она вызвала ощутимый резонанс. Идея лимитированной терапии впоследствии активно использовалась тамошними социальными работниками в различных социальных агентствах, а в ряде филадельфийских психиатрических клиник она нашла дальнейшее развитие в “терапии ограниченных целей”

Исходя из концепции травмы рождения, основной целью терапевтического лечения является устранение у пациента тревоги отделенности (первоначально — отделенное™ от матери). Эту идею Ранк всесторонне развивал в 30-е годы, не побоявшись порвать при этом еще с одним догматом фрейдовской школы — биологической ориентацией. На смену биологии пришла социальная психология, на смену психоанализу — терапия воли, основные положения которой Ранк сформулировал в специальном труде Will Therapy and Truth and Reality. Боязнь отделения порождает у большинства людей склонность оставаться зависимыми, нежелание взять на себя бремя лидерства. Отсюда вытекает новая задача для терапевта — научить пациента управлять своей волей, научить его осознавать свою самостоятельность не как грех, а как великое благо. Эта мысль Ранка созвучна с основными принципами терапии Юнга и абсолютно противоположна фрейдовской — с ее преувеличенным пиететом перед авторитетом аналитика и вытекающим отсюда подавлением воли пациента. Все выходит так, словно помимо своего желания бывшие ученики Фрейда обречены были разыграть в лицах начертанный им сценарий первобытной драмы: вслед за свержением безраздельной власти отца (Фрейда) сыновья (Ранк и Юнг) заключают договор, согласно которому основной инструмент могущества, некогда безраздельно принадлежавший властелину орды — его воля, требующая слепого послушания и безропотного подчинения, отныне становится общей. Возвращая пациенту незаконно отнятую у него волю, Юнг, а вслед за ним и Ранк, как бы ритуально воспроизводили изначальный акт свержения своего учителя,! в прошлом пытавшегося узурпировать их собственную волю.

Однако воля отнюдь не статична, она развивается, ее самоопределение требует усилий и времени. Первоначально она развивается как негативная сила, направленная против внешнего и внутреннего принуждения, носителями коих являются соответственно родители и сексуальность. На следующем этапе своего становления воля индивида имеет тенденцию идентифицироваться с волей группы и, таким образом, оказывается в тисках нового принуждения. И лишь преодолев в себе зависимость от групповых стандартов и взяв на себя всю полноту ответственности за собственное волеизъявление, человек достигает уровня позитивной воли. Исходя из этих принципов, Ранк строит собственную шкалу психологических типов: люди подразделяются на нормальных, невротичных и творческих. Нормальным он называет того, кто отказался от своей воли и принял волю группы; невротиком —того, кто, с одной стороны, не может принять волю группы, а с другой — недостаточно свободен для того, чтобы сформулировать собственную волю; последнее способна совершить лишь творческая личность — художник. Ему нет нужды следовать воле авторитетов, ибо он сам установил для себя закон, и поэтому его энергия и его идеалы гармонизированы. “У этого типа формируется не компромисс или простое суммирование, а вновь воссозданное целое, сильная личность со своей автономной волей, которая выражает высший уровень интеграции духа”*