Мичурин - [3]

В Рязани жил в ту пору самый удачливый из всех мичуринских родичей — дядюшка Лев Иванович, который служил там по почтовому ведомству. В чинах он состоял небольших и вряд ли мог много сделать для племянника. Но других покровителей не было, и потому решено было все же попытать счастья.

Татьяна Ивановна заботливо снарядила племянника в путь.

До свидания, Пронск!

Рязанский дядя, Лев Иванович, все же нашел для племянника протекцию и помог ему устроиться в гимназию через управляющего Рязанской казенной палатой, некоего Биркина, дальнего свойственника Татьяны Ивановны по мужу. После хорошо выдержанного экзамена Иван Мичурин был принят в гимназию, но проучился недолго. Не успев как-то на улице, в морозный день, снять во-время шапку перед директором гимназии Оранским, Мичурин навлек на себя его гнев и был исключен.

Самый факт, что способный и трудолюбивый подросток мог быть исключен из гимназии за столь ничтожный проступок, не представлял в те времена ничего из ряда вон выходящего.

Есть сведения, что Оранский хотел получить взятку и что дядя Лев Иванович, который считал, что и так уж очень много сделал для племянника, отказался ее дать. О помощи же со стороны отца нечего было и думать. Владимир Иванович был болен, кругом в долгах, и все дела его пришли в полнейший упадок. Маленькое владенье с дедовским садом фактически ему не принадлежало, так как было заложено и перезаложено и должно было быть пущено с молотка для расплаты с долгами. Семья окончательно распалась, обеднела, и для молодого Мичурина начались очень трудные времена.

Одно время дядя Лев Иванович носился с мыслью устроить племянника в Петербургский лицей, в тот самый, где когда-то учился А. С. Пушкин. Затея эта была вскоре оставлена. В лицей попадали главным образом сынки знатных, либо же очень чиновных или достаточно состоятельных родителей, а у молодого Мичурина не было ни того, ни другого, ни третьего. К тому же он узнал, что и науки в лицее проходились, совсем его не интересовавшие: там готовили юристов и дипломатов. Наука о природе в программах лицея не значилась. Иван Владимирович впоследствии не раз смеялся, вспоминая о «лицейской затее» дядюшки Льва.

Обстановка, сложившаяся для молодого Мичурина после исключения из гимназии, была невеселой. Потянулось нудное, почти унизительное существование «из милости» у рязанских родственников, далеко не богатых. Некоторое время пришлось даже прожить как бы в услужении у дяди Льва, фактически на положении садового рабочего. У Льва Ивановича при доме тоже был небольшой сад, и дел в нем хватало. С весны — обрезка, очистка сада, потом прививки, посадка саженцев; летом — охрана, ночная сторожба. Несложное в ту пору, но само по себе кропотливое ремесло садовода требовало немалого труда и заботы. Отцовская выучка и здесь пригодилась Мичурину. Глаз наметался на отцовских приемах, и молодой садовод смело брался за садовый нож.

Но в Рязани у него появились и новые интересы.

В зимние месяцы, когда кончались хлопоты с садом, юноша уделял много времени механике, изобретательству. В Рязани были хорошо знавшие свое дело слесари, часовщики, а в железнодорожных мастерских и опытные механики. Мало-помалу у молодого Мичурина завязывались с ними знакомства, даже дружба. Из разных, никому ненужных отходов он собрал себе слесарные тиски с двумя гаечными ключами. Приспособив их на одной из балок темного, пыльного чердака, он в зимние дни, не тревожимый никем, занимался там разной механикой, используя опыт и советы знакомых слесарей и часовщиков.

Но время шло, и надо было подумать о собственном месте в жизни, о средствах к существованию, о самостоятельном заработке.

Мечты о высшем образовании пришлось оставить как несбыточные. Вместо этого стараниями родственников Иван Мичурин был определен на должность коммерческого конторщика в товарную контору при станции Козлов Московско-Рязанской железной дороги. Это было в конце 1873 года. Будущему новатору науки едва исполнилось тогда восемнадцать лет.

Козлов (нынешний Мичуринск) был тогда уездным городом Тамбовской губернии. Товарная контора находилась на северном конце длинного холма, протянувшегося вдоль реки Лесной Воронеж. Сразу у вокзала начинался ничем не замечательный, типичный для этой полосы купеческо-мещанский городок: невысокие постройки; пыльные улицы, поросшие бузиной и крапивой; стройные — тогда еще молодые — клены вокруг управы; похожие одна на другую городские церкви с шатровыми крышами и золотыми шпилями колоколен.

Город стоял посреди равнины. Во все стороны были видны поля и луга, плодородные черноземы Тамбовщины. Козловский уезд издавна вел большую хлебную торговлю. С появлением железной дороги торговля еще больше оживилась. Местные купцы — скупщики хлеба — делали миллионные обороты, наживали огромные состояния. Через товарную станцию Козлов проходило множество хлебных грузов. Работы у товарного конторщика было много.

Некоторое время молодой Мичурин исправно тянул служебную лямку, но это не убивало в нем постоянного его интереса к природе, к технике, к чтению. На досуге он продолжал заниматься механикой, которой стал увлекаться еще в Рязани. Уменье его в этом деле возрастало. Влекло его, конечно, к садовому ножу, но своего сада не было, а наниматься к кому-нибудь в садовые рабочие не имело смысла. Трудно было даже прокормиться на тогдашний заработок такого рабочего.