Мичман Флэндри; Восставшие миры; Танцовщица из Атлантиды - [165]

— Не знаю, — ответил он и вдохнул запах ее волос. — Пока выбирать не приходится. Возможно, здесь нам придется и дни свои кончить. Наши друзья говорят, что могло быть и похуже.

Она обняла его еще крепче — так, что ногти вонзились в спину.

— Ты не смеешь так думать! Эти люди сожгли — нет, еще сожгут Кнос и разрушат мир Миноса, чтобы безнаказанно пиратствовать на морях!

Он не дал прямого ответа. Так все выглядит лишь с ее точки зрения. А с моей? Они грубы, эти ахейцы, но разве они не благородны и не откровенны по-своему? И разве приносить человеческие жертвы Минотавру лучше?

А вслух сказал:

— Если ничего не выйдет, мы найдем способ переправить тебя на земли кефту.

— Без тебя? — она отстранилась от него. Голос ее странно изменился. Рейд удержал ее. — Этого не будет, Дункан. Ты поплывешь в Атлантиду, будешь любить меня, а в Кносе дашь жизнь нашему сыну. А потом…

— Тише! — он закрыл ей рот рукой.

Диор вполне мог приставить шпионов к таинственным гостям, тем более, что одна из них была критянкой. А через занавеси все слышно. Рейд слишком поздно сообразил, что с помощью ментатора нужно было обучить их группу гуннскому или древнерусскому — ведь они здесь никому не известны.

Но в пустыне было не до этого, а на корабле не разрешил бы Диор — зачем ему непонятное колдовство, вдруг оно даст чужеземцам перевес в силе? Наверняка не разрешил бы.

— Эти дела… хм… слишком святые, чтобы говорить о них здесь, — сказал Рейд. — Попозже, в удобном месте.

Эрисса кивнула.

— Да. Поняла. Это будет скоро, куда бы нас не повела судьба.

Рабыня, которая принесла им завтрак — остатки вчерашнего пиршества, — объявила:

— Царевич Тезей просит господина почтить его своим присутствием. Госпожа приглашена провести день с царицей и ее девушками.

Рабыня говорила с акцентом. Откуда она родом? Эрисса недовольно поморщилась. Ей предстояло провести несколько томительных часов в обществе девушек из благородных семейств, проходящих курс домоводства под началом царицы. Это была четвертая жена Эгея; она, несомненно, переживет его, хоть и родила ему уже дюжину детей. Рейд убедил Эриссу согласиться. Зачем без надобности оскорблять обидчивых хозяев?

Длинная рубаха, плащ, сандалии и фригийская шапка были подарены ему Тезеем. Ахейцы были рослым народом, но мало кто из них достигал высоты под метр восемьдесят, что в обильные пищей времена Рейда было обычным делом. Но царевич был выше американца на несколько сантиметров, что удивило Рейда. Понял он и причину своего удивления: в превосходных романах Мари Рено Тезей описывался человеком небольшого роста. Что ж, она опиралась — будет опираться — на легенду. Но насколько легенда соответствует истине, и насколько соответствуют легенде настоящие царь и царевич?

«Вполне возможно, что соответствуют, и очень даже, — подумал Рейд. — Их имена связаны с нападением Кноса и завоеванием Крита. А Кнос должен пасть, и Крит должен быть захвачен, причем скоро. Атлантида должна погибнуть».

И бронзовый меч на поясе был подарен Рейду Эгеем — отлично сбалансированный клинок в форме острого листа, прекрасный на вид и смертоносный в деле. Рейд не мог упрекнуть царственных хозяев в скупости.

Тезей ждал его в зале, где рабы занимались уборкой. После вчерашнего пира зал казался пустым и огромным, как пещера.

— Радуйся, господин мой! — приветствовал его Рейд.

— Радуйся и ты! — царевич поднял мускулистую руку. — Я подумал, что тебе будет интересно осмотреть наши владения.

— Ты великодушен, господин. А… мои друзья?

— Диор, мой капитан, повез воинов Олега и Ульдина в свое поместье. Он посулил им лошадей, а взамен они обещали научить его пользоваться теми опорами для ног, что привез с собой Ульдин.

«Напоит он их, — подумал Рейд, — и постарается выведать все обо мне и Эриссе… А стремена изобретут лишь через тысячу лет. Где-то я читал об этом. Тогда возникнет тяжелая конница. А если греки узнают стремена сейчас, что будет?

Можно ли изменить историю? Должна ли погибнуть морская держава Эриссы? Должен ли я оставить ее ради нее же, только молодой?

А если нет? Будет ли будущее отличаться от того, которое я знаю? Родится ли когда-нибудь Памела? А сам я?»

Он попробовал вспомнить лицо жены и понял, что это ему плохо удается. А прошло всего-то несколько дней.

— Идем, — сказал Тезей и пошел вперед.

Ширококостый, он двигался с неожиданной легкостью. Он был красив — рыжеволосый, с чистой кожей, с широко расставленными глазами янтарного цвета — глазами льва. Яркий праздничный наряд он сменил на простое серое шерстяное платье. Но золотой браслет, золотая заколка на горле и золотой обруч на голове остались при нем.

На дворе дул резкий, но еще не осенний ветер, он нес по небу белые облака. Облака плыли над землей, над горами на севере и северо-западе, над Салоникским заливом. В нескольких милях были видны постройки и корабли в Пирее — туда вела немощеная дорога среди полей и оливковых рощ. Вся равнина была возделана. Рейд увидел два больших дома, принадлежавших, скорей всего, знати, и множество более мелких строений, окруженных дубами и тополями. Горы густо поросли лесом. Да, это не та Греция, которую он знал.