Мхитар Спарапет - [40]

— Ну! — задыхаясь, загремел Бек. Его трясло.

— Прости, — застонал Артин и тяжело опустился на колени. — Пощади слугу твоего, ошибся. Я не отступник.

— А дети твои? — закричал Бек. — Ты сделал их персами? Убил язык армянский?

— Каюсь, каюсь! — оправдывался Артин. — Они должны стать купцами, господин мой, не то…

— Молчи! Отступник! Языком держится нация, только языком!.. Землю у нас отняли, но мы остаемся армянами благодаря языку. А ты что делаешь? Убиваешь язык наш, предаешь свой народ?..

Бек все не мог успокоиться. Артин только молил о прощении.

— Мы льем кровь, чтобы сохранить незапятнанным дух армянский, а ты изводишь наш заветный язык, плоть свою поганишь? — вновь крикнул Бек в безудержном гневе. — Именно этого и желали нам вороги наши Шапух, шах Аббас…

Стоявший неподвижно Магакия уже чуял запах крови — того и гляди, Бек ударит Артина. Но нет. Этого не случилось. Он опустился на диван. Помрачнел, подобно небу, рождающему громы. Его удерживали не традиции гостеприимства. Имелись другие причины. Ведь Бек прибыл сюда, к этому заплывшему жиром Артину, который один понимал толк в добыче меди и вносил в казну немалые налоги, с тем чтобы наладить литье пушек и изготовление ружей. И добычу меди следовало увеличить…

— Подыми голову, — наконец заговорил Бек чуть мягче. — Хочу знать, кто учит твоих детей, — какой-нибудь армянин, предавший нацию?

— Нет, учитель у меня перс, — несмело ответил Артин.

— Вот как? — ядовито засмеялся Бек. — Я изгнал персов, а ты держишь у себя врага нашего? О скольких ты головах? Немедля гони его из земли моей! Иначе повешу тебя, клянусь могилой матери, повешу… Сегодня вы позабудете язык свой, завтра — веру, а потом и родину и то, что вы армяне. Станете чужестранцами и сгинете с лица земли. Веками происходило такое, но больше так быть не должно… О нет!

Прошло много времени, прежде чем Бек несколько успокоился. Он направил одного из своих ратников в Татев с просьбой, чтобы епископ Оваким прислал приличного учителя для воспитания детей Пхиндз-Артина.

Еще не рассвело, как Давид-Бек вызвал оружейников. Они явились отдохнувшие, в новых одеждах, приободрившиеся. Сердце Бека наполнилось радостью, хотя лицо по-прежнему оставалось хмурым. Пригласил оружейников сесть напротив, на тахту. С минуту о чем-то думал. Затем наклонился к ним поближе, будто собирался поведать великую тайну:

— Вы должны лить для меня пушки. Услугу вашу буду вечно помнить. Что скажете на это?

— Лить пушки, тэр Давид-Бек, это наше ремесло, — ответил Врданес. — Дай нам только место и помощников.

— Такие пушки, которые можно было бы возить на верблюдах и мулах.

— Сможем.

— Потом будете лить и большие, чтобы перевозить на арбах. Не всегда нам жить зажатыми в горах. За перевалом Вайоцдзора лежит Араратская долина…

— Да исполнит господь твои желания! — У Врданеса засверкали глаза.

Позвали Пхиндз-Артина. Тот вошел, боязливо втянув плечи. Смиренно поклонился. Бек не ответил на приветствие, недовольно спросил:

— Прогнал перса?

— Да, да, тэр Верховный властитель, я выпроводил его, — поспешил с ответом Артин.

— Хорошо сделал. — Бек встал. — Хочу осмотреть твой дом, твои кладовые с медью. Веди.

Во дворе навстречу им двинулись, злобно рыча, сытые, большеголовые собаки. Где-то вскрикнул фазан. Бек взглянул на небо. На востоке светился молочно-белый горизонт. Словно кто повязал верхушки гор белой лентой.

Показав многочисленные комнаты, мараны[26] и кладовые, Артин ввел Бека в большое полуподвальное помещение с широкой дверью и высокими окнами. Здесь всюду высились сложенные один на другой толстые, длинные листы литой и формовой меди. Было их очень много. Глаза у Бека засверкали. Он трогал куски меди, ощупывал рукой мешки с купоросом и серой. Наконец остановился посреди помещения и спросил оружейников:

— Ну как, удобное тут место?

— Подходящее, — кивнул Врданес.

На улице уже вовсю щебетали птицы. Светлая полоса на востоке разошлась, подобно молоку в воде. Небо становилось бледно-голубым. Бек присел на один из камней у стены.

— Эти достойные уважения люди останутся здесь и будут работать в твоем доме, — заговорил Бек, не глядя на хозяина, протянув к нему руку.

— Место им — в очах моих, — с готовностью откликнулся Артин, все еще не постигая намерений Бека.

— Варпет[27] Врданес и его товарищ начнут здесь лить пушки, — продолжал Бек.

— Что? — вытаращился Артин.

— Пушки.

— Господи боже, вроде бы мы не в Амстердаме и не в Генуе.

— А там что, боги живут? — жестко спросил Бек и внушительно продолжал: — Эта хоромина в твоем дворце, Пхиндз-Артин, с сегодняшнего дня принадлежит достойному уважения варпету Врданесу и его помощнику Владимиру Хлебу. Люди они нетребовательные. Кормить их будешь всего три раза в день. Утром — жареная курица и масло, в полдень — шашлык из барашка, плов и кувшин вина, вечером обойдутся черным кофе и свежим мацуном. Думаю, Пхиндз-Артин не так уж беден и оделит своей кухней не только варпета Врданеса и Владимира, но и тех тридцать подмастерьев, которые станут им помогать.

— Я и вправду не беден, тэр Давид-Бек, но мои караваны должны возить медь в чужие земли.

— В какие? — резко спросил Бек.