Мхитар Спарапет - [228]

Мурад-Аслан облачился в одеяние священника и вместе с турецким юзбаши миновал ущелье с белым флагом в руке, с трудом вскарабкался наверх. Когда достигли городских стен, Мурад-Аслан крикнул:

— Эй, алидзорцы, подымите нас к себе, мы имеем дело к Мхитару.

— А ты не отступник, батюшка, не продал ли еще душу дьяволу? — спросили сверху.

— Зачем мне быть отступником? Паша не принуждает мирных, покорных ему людей становиться мусульманами. Скорее давайте лестницу. Мы — посланники паши.

— Сейчас, сейчас.

Сверху свесили веревочную лестницу. Как только Мурад-Аслан и юзбаши достигли зубцов стены, на головы им надели мешки и повели в какую-то узкую келью. Там мешки сняли. Есаи, уставив руки в бока, с ядовитой усмешкой посмотрел на священника:

— Что поделывает мелик Муси, батюшка? По-прежнему лижет паше пятки?

— Живет в почете, — переодетый Мурад-Аслан испуганно посмотрел на грозного сотника. — Мелик благоразумно подчинился паше. Сделаете хорошо, если последуете его примеру.

— Этого желает твой господин?

— Ведите меня к вашему Верховному властителю, — потребовал Мурад-Аслан.

— Ишь чего захотел, — усмехнулся Есаи. — Верховный властитель играет в шахматы с монахом Мовсесом. Явись сам царь, он не оставит игру на половине. Выкладывай-ка, что тебе нужно.

— Волю паши я сообщу только Мхитару или Тэр-Аветису. Тогда ведите меня к Тэр-Аветису.

— Эге!.. Посмотрите-ка на него, — рассердился Есаи. — Этот паршивый священник хочет видеть самого Тэр-Аветиса. Выкинь из головы и скажи, за сколько сребреников ты хочешь продать нас? — Он поднес кулак к носу Мурад-Аслана, чем поверг его в ужас.

— Сдавайтесь, не то паша сотрет ваш Алидзор! — невольно вырвалось у отступника. Он и юзбаши стали угрожать и требовать, чтобы их представили Мхитару или Тэр-Аветису. Однако Есаи лишь смеялся, а затем велел выгнать их из города.

Мурад-Аслан побежал к стене, к лестнице, но Есаи вдруг погнался за ним и схватил его за шиворот.

— А ну, постой, помазанный, — мягко сказал он. — Ведь я не узнал твоего имени.

— Тэр-Мамбре, — сейчас же ответил священник и, почувствовав недоброе, спросил: — А для чего тебе мое имя?

— Чтобы сказать тикин Сатеник. Пусть в своей летописи упомянет и твое собачье имя рядом с именем изменника мелика Муси.

Челюсть Мурад-Аслана задрожала, глаза расширились. Он быстро повернулся, чтобы взяться за лестничную веревку, однако двое воинов скрутили ему руки и набросили на шею вощеную веревку. Лестницу втащили наверх. На грудь Мурад-Аслану привязали кошку и вздернули вместе с ним. Кошка царапала его лицо, раздирала грудь.

Воины-шинаканы и алидзорцы потешались при виде такого невиданного зрелища.

— Вот теперь как надо миропомазали батюшку! — кричали они.

— Будь проклят день, когда его рукоположили!

На стене показался Тэр-Аветис.

— Что это за хохот? — строго спросил он.

— Да так, тэр тысяцкий, — весело ответил Есаи. — Парни немного позабавились. Паша прислал людей — армянского священника и одного турка.

— Ну и что? — поинтересовался Тэр-Аветис.

— Требовал ключи от города.

— Отдал? — шутливо спросил тысяцкий.

— Да, турка я выдворил, а священника повесил с кошкой. Вон качаются и обнимаются.

Тэр-Аветис улыбнулся. Но когда нагнулся над стеной и внимательно вгляделся в лицо повешенного, то помрачнел и, круто повернувшись, схватил Есаи за ворот.

— Кто тебе позволил измываться над послом, несчастный! — загремел он и оттолкнул сотника.

Воины присмирели. Никто не ожидал, что их любимый Тэр-Аветис из-за какого-то священника при всех может так оскорбить сотника. Недоумевал и Есаи.

Тэр-Аветис приказал отнести тело священника к себе в дом. Ночью внимательно осмотрев труп и убедившись, что это действительно Мурад-Аслан, он обшарил его одежду и нашел письмо паши.

Казнь Мурад-Аслана, оказавшего столько услуг туркам, вывела из себя Абдулла пашу.

— Из ваших черепов, армяне, я возведу холм, — грозился он. — На штурм! Утром начинаем штурм!

Мастера-плотники по указаниям европейских советников уже построили в лесу огромную стенобитную машину и наделали лестниц. Сотни воинов стали прокладывать через узкое ущелье дорогу, чтобы перевезти огромную машину на другую сторону. Коч Али готовил полк камнелазов, которые должны были взбираться на стены.

Сидя на белоснежном коне, Абдулла торопил всех, сердился на пашей, бил аскяров плетью. Он решил взять Алидзор любой ценой, пусть бы для этого пришлось даже оставить под его стенами большую часть войска. Прибывшие из Стамбула гонцы торопили его. Султан Ахмед — «Факел великолепный» и «Тень господа» — требовал поскорее завершить разгром армян.

Упускать время было нельзя, нужно было штурмовать Алидзор, пока Мхитару не пришли на помощь находившиеся в районе Сисакана армянские полки и не сковали турецкого тыла.

Нужно было спешить. И турки энергично готовились к решительному штурму.

Не дремали и осажденные. По приказанию Мхитара весь город, стар и млад были подняты на ноги. Женщины во главе с тикин Сатеник днем и ночью топили смолу, чтобы лить на врага. По всей длине крепостных стен сложили груды древесного угля, чтобы жечь и бросать на врага горящие головешки. Мужчины разрушали ветхие здания и добытые при этом камни складывали на крепостных стенах. Собрали все имевшиеся в городе медные котлы, чтобы кипятить в них воду. На крепостных стенах были сложены груды извести, угольной пыли, песка и размельченной соли, а также дров и стога сухого сена. Русские драгуны помогали армянам сделать город неприступным. Всем этим руководил Мхитар.