Мгновенная карма - [12]

– Почему мне кажется, что это звучит как оскорбление?

Квинт качает головой:

– Долго рассказывать. – Он кивает Карлосу. – Нам два «Ширли Темпл».

– Нет. Я – пас, – говорит Морган. – Мне кофе со льдом и кокосовым молоком.

– Конечно, – отвечает Карлос. – Вы присоединитесь к моим завсегдатаям за этим столиком?

Квинт оглядывает наш уголок. Он довольно большой – человек на восемь, если им хочется чувствовать себя уютно. Мы определенно могли бы пригласить еще двоих.

Но его взгляд останавливается на мне и встречает мой ледяной взгляд. Намек волшебным образом понят.

– Нет, мы вообще-то хотели… – Квинт оглядывается. Кафе быстро заполняется, но прямо у сцены пустует столик на двоих, который только что освободили, оставив полкорзинки кукурузных чипсов и несколько скомканных салфеток. – Тот столик свободен?

– Конечно. Я сейчас подготовлю его для вас. – Карлос жестом указывает на песенник. – Не стесняйтесь, ребята. Нам нужно больше певцов. Посмотрите эти песни, ладно? Я рассчитываю на тебя, Прю.

Квинт издает горловой звук – нечто среднее между изумлением и усмешкой – от которого у меня мурашки бегут по коже.

– Забавно, – замечает он, когда Карлос отходит к бару.

– Что тут смешного? – спрашиваю я.

– Представляю тебя в караоке.

– Я умею петь, – с вызовом возражаю я, хотя следовало бы добавить: «кажется».

– Я в этом не сомневаюсь. – Квинт улыбается (а когда он не улыбается?). – Просто трудно представить, что ты можешь настолько расслабиться, чтобы спеть.

Расслабиться.

Квинт этого не знает – а может, и знает, – но он только что наступил мне на любимую мозоль. Наверное, это беда всех перфекционистов. Ведь я – трудяга, живу по правилам и скорее пойду на семинар, чем на вечеринку. А может, все потому, что родители дали мне неудачное имя – Пруденс[9].

Терпеть не могу, когда меня призывают расслабиться.

Я могу расслабиться. Я умею веселиться. Просто Квинт Эриксон меня совсем не знает.

Но Джуд знает меня слишком хорошо. Он наблюдает за мной, и его лицо мрачнеет от беспокойства. Он поворачивается к Квинту и возражает, быть может, излишне громко:

– Вообще-то мы с Прю все время пели под караоке, когда были детьми. Она блестяще исполняет «Желтую субмарину».

– Серьезно? – удивляется Квинт. Он смотрит на Джуда, а потом на меня, и я уверена, что он понятия не имеет, что за пожар бушует сейчас во мне. – Я бы не пожалел денег, чтобы это увидеть.

– Сколько? – выплевываю я.

Он замолкает, не понимая, шучу я или нет.

Появляется официантка и указывает на столик, уже убранный и заново сервированный, где стоят два стакана воды со льдом. – Ваш столик готов.

– Спасибо, – благодарит ее Квинт. Он, кажется, обрадовался тому, что можно сбежать от этого разговора. А я так просто в восторге.

– Рад встрече, Джуд. Приятно было познакомиться… Ари, да? – Он поворачивается ко мне. – Увидимся в школе.

– Не забудь. – Я постукиваю по учебнику. – Двести пятьдесят слов о том, какую водную адаптацию ты предпочел бы.

– Отлично. Спасибо за напоминание. Видишь? Напомнить же несложно?

– Просто это представляется таким бессмысленным, – со всей возможной мягкостью в голосе поясняю я, – поскольку мы оба знаем, что ты все равно напишешь статью за пять минут до начала урока. Если вообще напишешь.

Улыбка все еще приклеена к его лицу, но я вижу, что она меркнет.

– Всегда рад тебя видеть, Пруденс. – Он показывает мне средний палец, и они с Морган идут к своему столику.

– Тьфу, – вырывается у меня со стоном. – Все равно ведь забудет. И что хуже всего, мистер Чавес, как обычно, сделает ему поблажку. Это…

– …Бесит! – хором подхватывают Ари и Джуд.

Я фыркаю.

– Да, так оно и есть. – Я возвращаюсь к ноутбуку. Мне требуется пара минут, чтобы вспомнить, о чем я писала.

– Не убивай меня, пожалуйста, – говорит Ари, – но он не показался мне таким уж плохим.

– Он и не плохой, – соглашается Джуд. – Он, может, и ужасный напарник, но все равно хороший парень.

– Самое чудовищное преуменьшение года. Честно говоря, даже не знаю, за что мне такое кармическое наказание.

– О! – Глаза Ари загораются. – Это идея! – Она притягивает к себе песенник и начинает листать.

Мы с Джудом переглядываемся, но не спрашиваем, какую песню она ищет. Джуд одним большим глотком допивает свой коктейль.

– Мне пора. Я должен встретиться с ребятами в семь, чтобы начать планировать наше следующее прохождение. – Он хмурится, глядя на Ари. – Ты действительно собираешься петь? Я, возможно, мог бы остаться, если тебе нужна моральная поддержка.

Она отмахивается.

– Со мной все будет в порядке. Иди, исследуй свои кишащие гоблинами подземелья или что там у вас.

– Вообще-то они кишат кобольдами[10], – поправляет Джуд, выбираясь из-за столика. – И у меня есть отличные идеи насчет мин-ловушек для нового прохождения. К тому же, знаешь, там наверняка будет и дракон.

– Драконов никогда не бывает слишком много, – замечает Ари, не отрываясь от песенника.

Я подумываю, не спросить ли, кто такие кобольды, но не уверена, что мой мозг готов вместить восторженные объяснения Джуда, поэтому просто улыбаюсь:

– Не зря же игра называется «Подземелья и драконы»[11].

– У них она есть! – восклицает Ари, поворачивая песенник ко мне. – Я уверена, ты знаешь эту песню.