Мгла над Гретли - [10]

Гэс Джимбол, “наш любимый комик”, пожилой коротышка, работал в поте лица, меняя шляпы и костюмы и отпуская двусмысленные шуточки, которые заставляли женщин на балконе буквально выть от восторга. Гэс выполнял свою работу безукоризненно. Единственное, в чём его можно было упрекнуть, это то, что было не смешно. И всё же Гэс был гением по сравнению с Леонардом и Лори, исполнявшими свой номер, словно в каком-то заунывном бреду, а что касается радиопевицы, то это диво, увешанное бусами и браслетами общим весом килограммов на сто, просто-напросто внушала вам робость.

Но вот кончилось первое отделение, а мадемуазель Фифин, это здоровенное широколицее “чудо двух континентов”, чьи фотографии занимали столь почётное место на витрине, так и не появилась. Должно быть, она была гвоздём второго отделения. Когда зажёгся свет, я увидел справа от себя в передних рядах большую компанию, среди которой заметил знакомых мне людей. Там был мистер Периго, он сидел ближе всех ко мне, втиснутая между двумя молодыми офицерами Шила Каслсайд, а через одно кресло от неё восседала та длинношеяя дама, что сидела напротив меня в поезде, — миссис Джесмонд. Я тут же вспомнил о смуглолицем иностранном господине, который притворялся, что не знаком с ней, и в то же время обменивался понимающими взглядами. Не успел я подумать, куда он мог подеваться, как тут же увидел его. Он стоял, прислонившись к стене, у выхода, всего в двух шагах позади миссис Джесмонд. Я поднял воротник пальто и надвинул шляпу на глаза. В это время компания поднялась и направилась к выходу, — наверное, спешили в бар. Миссис Джесмонд шла впереди. Когда она проходила мимо нашего иностранного господина, то замедлила шаг, и я ручаюсь, что они перебросились парой слов. Потом она вышла, а за ней потянулась и вся компания.

Я вышел следом. Проходя мимо толстяка-иностранца, я заглянул в его грустные маслянистые глаза, и мне показалось, что он меня узнаёт. Не то чтобы он меня узнал, но, вероятно, силился вспомнить, как это часто бывает с попутчиками в поездах. Впрочем, через минуту он снова погрузился в свои размышления. Ну конечно, это какой-нибудь старый поклонник мадемуазель Фифин, энтузиаст обоих континентов.

Бар оказался обширным, но и народу было много. Мистер Периго узнал меня и приветствовал. Сегодня он уже не заказывал вина, наверное, угощала миссис Джесмонд. Мистер Периго так обрадовался мне, что со стороны могло показаться, что мы старые друзья.

— Ну вот, милый юноша, — сказал он, похлопывая меня по плечу, мы снова встретились. Мне только что сказали, что вчера, после моего ухода, вам пришлось применить решительные меры по отношению к нашему другу Фрэнку. Нет, нет, не подумайте, что я вас осуждаю, ни в малейшей степени. Как вы смотрите на то, чтобы пропустить рюмку? А потом я представлю вас миссис Джесмонд. Очаровательная женщина! Просто не знаю, что бы мы тут без неё делали. Что будете пить? Может быть, мне удастся раздобыть для вас немного виски.

И он стал проталкиваться к стойке, оставив меня одного. Секунду спустя я был замечен Шилой, и вскоpe её нахальный носик уже пробивался ко мне сквозь толпу. Она была так же возбуждена, как и прошлой ночью, а поскольку не верилось, что она успела так рано накачаться, я заключил, что это её обычное состояние в компании.

— Послушайте, — сказала она без тени улыбки, — если вы думаете, что вчерашний случай вам сойдёт просто так, то вы ошибаетесь. А ну извиняйтесь! 

— Ладно, — ответил я.

— Ну и что же дальше?

Но дальше ничего не было. Я стал набивать трубку, как будто Шилы не существовало вовсе.

— Я ничего не говорю: Фрэнк сам виноват, и я даже немного рада, что вы его проучили. На него иногда находит, хотя я уже не помню, когда это случилось в последний раз. Сейчас он грозится при первой же встрече сделать из вас отбивную. Но вы не беспокойтесь. Я случайно узнала, что ему придётся дежурить несколько дней подряд.

— Спасибо, что успокоили, — ответил я.

— Ну так вы сожалеете?

— О чём?

Она взяла меня за руку.

— О том, что по-хамски вели себя со мной. Разве не так?

Мистер Периго проталкивался к нам с рюмкой виски, улыбаясь фарфоровой своей улыбкой.

— Вот вам, милый юноша. Бармен божится, что это последняя капля виски. Что тут у вас происходит? Небось опять Шила вам докучает? Шила чудная девочка, но иногда невыносима, невыносимо надоедлива.

В этот момент мистер Периго бросил на меня многозначительный взгляд. Всё-таки он был очень не глуп.

— А сейчас я хочу вас представить миссис Джесмонд, — сказал он, — ведь сегодня она хозяйка вечера.

— Собственно, я уже встречался с миссис Джесмонд, — сказал я.

— Ещё бы, — сердито воскликнула Шила, — загадочных мужчин тянет к загадочным женщинам!

— Ну и ну! — протянула миссис Джесмонд, когда я поздоровался с ней и был представлен находившимся при ней лётчику и армейцу. — Ну не забавно ли вышло? Надеюсь, вы собирались мне позвонить, как мы договорились? А?

Я ответил (и это была правда), что собирался позвонить ей буквально на следующий день. Потом спросил, как ей нравится представление.

— Чудовищная вещь! — воскликнула она, улыбаясь своим кавалерам. — Никогда раньше не бывала в этой дыре. Но мистер Периго настаивал, а эти двое молодых людей поддержали его. Они утверждают, что здесь выступает какая-то великолепная акробатка.