Междуцарствие (рассказы) - [91]

Вместе с желтыми пластиковыми утками плывут голубые черепашки, красные бобрята и зеленые лягушки - почти 29 000 игрушек. Раскачиваться на волнах проскочив мимо Гренландии - они собираются до тех пор, пока их вояж в 12 тысяч миль не закончится на пляжах Британских и Ирландских островов.

Игрушки, потерянные контейнеровозом в северной части Тихого океана, следуют маршрутом легендарного исследователя Арктики Фритьофа Нансена, неоднократно с 1893 по 1896 год взламывавшего арктический паковый лед корпусом своего корабля "Фрам", доказав тем самым возможность прохода ледяного покрова планеты вокруг "крыши мира". Вот и утки держат теперь свой трансполярный путь от берегов Сибири в Атлантику, к Британским островам.

Когда их подхватит Гольфстрим и другие океанские течения - заверяют ученые - утки смогут добраться аж до берегов Франции. А какое-то количество ярких пластмассовых водоплавающих может оказаться обнаруженными на берегах Норвегии и Гренландии.

Доктор Куртис Эббесмайер, океанограф и Эванс Гамильтон из фирмы в Сиэтле, компьютерно рассчитали возможный дальнейший маршрут животных. "Британия может поднимать утиную тревогу" - заявил он вчера (20 ноября 1994 года - А.Л.), отметив также, что пластмассовые утки "весьма упруги и вполне могут выжить в труднопереносимых условиях".

Сей арктический марафон начался 10 января 1992 года, когда в сильный шторм 12 контейнеров груза были смыты за борт International Data Line. Корабль следовал по маршруту из Гонконга в Такому, штат Вашингтон. Одиннадцатью месяцами позже, 16 ноября, 4000 уток оказались на берегу в районе Sitka, штат Alaska. Остальные утки - видимо, с тем, чтобы помочь ученым подтвердить их разнообразные прогнозы - поплыли дальше, в сторону Kodiak, штат Alaska.

Д-р Ebbesmeyer и James Ingram из Правительственной службы Национального морского пароходства США воспользовались компьютерной системой под названием "текущее моделирование состояния поверхности океана", использующей информацию о течениях и т.п., накопленную со времен Второй мировой войны. Эта система регистрирует, например, маршруты любого океанского мусора, от останков погибших кораблей до пластиковых бутылок. В данном же случае ее мощности были задействованы для прогнозирования дальнейшего маршрута желтых водоплавающих.

Ученые уверяют, что в данный момент (т.е. во второй половине ноября 1994 года) утки уже прошли Берингов пролив (между Аляской и Сибирью), после чего вмерзли на зиму во льды Арктики. Трансполярный дрейф льдов Арктики, средняя скорость которого составляет примерно пять миль в день, переместит уток на две тысячи миль до Гренландии примерно за пять лет.

Ученые, опубликовавшие свое исследование в журнале Американского географического Союза, полагают, что маршрут уток отклонится у югу, где их подхватит Гольфстрим, несущий свои теплые воды в Ирландию и к западным берегам Британии.

"Как только игрушки окажутся в Гольфстриме, они достанут вас, парни", сказал д-р Ingraham.

Ученые, желающие поговорить с любым, видевшим пластмассовых уточек, уверены в том, что судьба игрушек весьма небесполезна в деле усовершенствования океанских моделей. Кроме того, они рассчитывают, что это будет способствовать рыболовству и борьбе с загрязнением среды.

"Именно наше направление работы показывает всем, насколько хрупок мир нашей планеты, учитывая то, какое влияние на загрязнение вод Северной Атлантики и Европы могут оказывать процессы, происходящие вдали от этих регионов".

1995 ГОД, ПЕТЕРБУРГ

За окнами любой конторы обыкновенно темно так, что оконный переплет едва виден. Потому что контора бывает собою полностью лишь тогда, когда за окнами темно. Помещение, стены, окно, которое видишь только когда за ним темно, и, хотя в этих комнатах всегда есть какие-то часы, они никогда не тикают. И все это существовало всегда.

Там есть входная дверь, столы, притиснутые друг к другу и пройти мимо них весьма невозможно; книжные полки со шкафом сбоку, туда женщины запихивают свои пальто. Несколько зеленых растений, которые иногда поливают; очень пыльный воздух, еще более пыльный, когда за окнами темно, а где-то сверху под потолком, в пяти метрах от пола, горит одинокая лампочка, отчего пыль становится красивой.

И оконные переплеты, которых никто не видит и которых никто не коснется - ну, только что форточку откроют - и эти подоконники, и все то, что выкрашено свинцовыми белилами, покрыто серой пылью, на которой не найти отпечатков пальцев; по краске бегут трещины, как если бы это были чьи-то ладони.

Кто содержит этот дом, эти потолки, эту лампочку, под которую медленно падает тень? Сбоку от которой на подоконнике тяжелые зеленые растения? И внизу под которой впритирку столы, штук двадцать восемь пишущих машинок, еще повсеместно живущих в 1995 году в Петербурге, а еще - шестнадцать книжных полок, заполненных папками?

В конторе сидят женщины, а куда им деться, когда на этом белом подоконнике стоят какие-то листья в горшках? Когда комната уютна, и даже есть книжные полки, и столы, между которыми протискиваешься, рискуя зацепить юбку, а стены покрашены салатной краской, а потолок был однажды побелен и там горит лампочка, а ниже - их ноги греет батарея, а ноги же такие тяжелые. Они болтают друг с другом, матерятся - для вида стесняясь посетителей, и все они все равно все время о чем-то думают. За окнами темная и тяжелая Нева.