Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес! - [46]
— Как раз на тему нашей совместной «работы» — чтобы у тебя не было никаких иллюзий по поводу наших дальнейших взаимоотношений. Честно признаюсь: ты меня крепко подцепил на крючок — матерью, сыном, доказательствами по убийству Круминьша…
— Кстати, ты так и не сказал, за что его убил.
— Неважно! — отрезал я. — Важно другое: твои условия я выполнил, дружка твоего из города вывез — можно сказать, обоих вас спас! Теперь мы квиты! А дальше — как в песне: «…И разошлись они, как в море корабли!» Это про нас с тобой. Больше ко мне не цепляйся, не то можешь и обжечься!
— Странно… Мне показалось…
— Что показалось?! Что под влиянием побед Красной Армии, которые, конечно же, стали возможны только благодаря мудрому руководству Коммунистической партии и лично товарища Сталина, я начал перекрашиваться в ваш красный цвет?!
— Ты товарища Сталина не трогай, партию тоже! — с неожиданной злостью оборвал меня Дубовцев. — Да ты понимаешь…
— Это ты ни черта не понимаешь! — перебил я его, повысив голос. — Поэтому слушай внимательно: я как был, так и останусь идейным противником вашего «коммунистического колхозного рая»! Перекрашиваться не собираюсь!
Последнюю фразу я почти прокричал в приступе вдруг охватившего меня крайнего раздражения. А может, просто устал и сдали нервы?
Дубовцев почувствовал мое взвинченное состояние и дипломатично промолчал. Минут десять мы ехали, не произнося ни слова. А потом он негромко спросил:
— Почему же ты нам помог? Мог ведь спокойно застрелить не тех полицаев, а меня с напарником. И наши бы ничего не узнали — списали бы все на перестрелку с полицией — ты вроде как ни при чем!
Я промолчал, а Иван все никак не мог успокоиться:
— Нет, ты все же объясни! Момент для тебя был удобный — лучше не придумаешь. Сам сказал: остаюсь идейным врагом. Ничего не понимаю!
— Я тоже до последнего времени не понимал…
— Чего не понимал?
— Вот ты заявил: не трогай Сталина, партию… А скажи, Иван, как на исповеди — ты что, в самом деле веришь, что ваша партия, коммунизм, Ленин — Сталин — все это свято и на веки вечные неотделимо от России?
— Конечно! А как же иначе?!
— И я так думал: поставил знак равенства между страной и большевиками — объявил войну сталинской России! Три года крови, грязи, душевных мук — все это я должен был пройти, чтобы понять одну простую истину: Родина, Россия — она должна быть для нас выше всяких там царей, вождей, режимов и партий — выше вашего пресловутого коммунистического будущего!
Я видел: Дубовцев хотел мне возразить, но в конце концов лишь махнул рукой.
— Странный ты тип, Яковлев. Вроде неглупый мужик, а не понимаешь очевидных вещей — ход истории не остановить. А коммунизм, между прочим, — это будущее не только России, но и всего человечества! Наукой доказано!
— Плевал я, Иван, на вашу марксистскую науку! Скажу тебе так: мне очень хочется, чтобы твои дети — а может, это будут уже внуки — жили в другой, свободной России! И внуки напарника твоего! Вот потому-то и помог я вам. Чтобы продолжался род Дубовцевых!
Иван как-то странно на меня посмотрел, а потом вдруг резко остановил автомобиль и, глядя мне прямо в глаза, гневно проговорил:
— Смотрите, какое благородство! Он мой род спасал! А ты, часом, не забыл, что до этого три года воевал на стороне врага, содействуя уничтожению тысяч и тысяч русских людей? Разве не так, герр Яковлев?! И нечего тут политику приплетать — партию с коммунизмом!.. Предательству Родины нет оправдания — плохая она для тебя или хорошая. Она твоя Мать! Это святое. И не за «коммунистическое будущее», как ты изволил выразиться, умирают миллионы наших солдат. За Россию! Чтобы это понять, им не нужно было становиться предателями — как тебе! Они всегда это знали!
Оставшийся до города отрезок пути мы ехали молча. Возразить Ивану мне было нечего: к несчастью, он был прав…
Вместо заключительной главы
Яковлев Александр Николаевич
Ровно в четырнадцать тридцать транспортный «Ю-52» приземлился на аэродроме Темпельхоф под Берлином — перелет из Лиепаи занял около двух часов. Меня с Дубовцевым ждал знакомый водитель-ефрейтор; еще не менее двух часов наш легковой автомобиль в объезд столицы рейха вез нас в местечко Фриденталь.
В канцелярии «Специальных курсов» нас встретил обер-лейтенант Шмидт. Дубовцев получил предписание срочно отправляться в учебно-тренировочный лагерь абвера в местечке Обервальтерсдорф южнее Вены. Мне было приказано находиться здесь до прибытия Скорцени. Шмидт по секрету сообщил, что оберштурмбаннфюрер еще вчера был срочно вызван к Гиммлеру, которого назначили командующим группой армий «Верхний Рейн».
Когда я вышел из подъезда штаба, то с удивлением увидел ожидающего меня Дубовцева. После того разговора в автомобиле, когда мы возвращались с несостоявшихся испытаний на маяке, мы с ним почти не общались. Теперь же он подошел и первый подал мне руку:
— Через час уезжаю — так что прощай, Александр! И не поминай лихом!
— Даст бог, свидимся! — ответил я. — Прощай, Иван!
Дубовцев немного помолчал, потом негромко сказал:
— Как бы там ни было — спасибо тебе. Спас ты тогда меня и напарника… А за свою мать не беспокойся — о ней позаботятся. И вот еще: если ты действительно что-то понял, твоя совесть обязательно подскажет, с кем ты должен быть дальше. Думаю, наши с тобой свяжутся…
Он — русский диверсант абвера, агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026 (а на смершевском сленге таких агентов-парашютистов зовут «паршами»). Сын расстрелянного белого офицера, он люто ненавидит «безбожный сталинский режим» и готов сотрудничать не то что с гитлеровцами, а с самим Дьяволом, лишь бы освободить Россию от «красной чумы». Он прошел спецподготовку в лучшей разведшколе абвера под руководством самого штурмбаннфюрера СС Скорцени и пережил две «заброски» в глубокий советский тыл, вернувшись с ценными сведениями и заслужив боевые награды Рейха.
Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами.
Февраль 1945 года. На фронте временное затишье – Красная Армия собирается с силами для решающего наступления на Берлин, – но в тайной войне передышек не бывает. Последняя надежда Гитлера – на Vergeltungswaffe («Оружие Возмездия»), которое способно изменить ход Второй Мировой и спасти Германию от разгрома. По каналам СМЕРШа получено сообщение, что немецкие физики уже запустили урановый реактор, и если в руки к ним попадет сверхсекретная информация, за которой охотятся спецслужбы Рейха, гитлеровцы могут создать атомную бомбу первыми.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.