Между СМЕРШем и абвером. Россия юбер аллес! - [43]
— Мы сами разберемся, капрал, и с рацией, и с задержанным! — еще пытался спасти положение Дубовцев. — Вы слышали приказ?! Все свободны!
«Нет, — соображал я лихорадочно, — никуда они не уйдут. Добром уже не разойтись! Но мне-то как быть? Помочь полицаям?.. Для них я немецкий офицер, мои команды выполнят. Вот прикажу захватить Дубовцева и вместе с «дружком» отвести в гестапо! Как такой вариантик, товарищи коммунисты?! Глядишь, мне за вас и Круминьша спишут — в конце концов, скажу, что подрался с ним из-за бабы!..»
Между тем ситуация явно накалялась. Полупьяные полицаи бросали в нашу сторону недобрые взгляды, и один из них — тот, что повыше и поздоровее других, — что-то быстро заговорил, обращаясь к своему старшему.
— Чем они недовольны, капрал? — спросил я.
— Сомневаются, — ответил он с кривой ухмылкой. — А может, вы никакие не немецкие офицеры, а сообщники этого шпиона?
Ситуация явно выходила из-под контроля, и я должен был срочно принять какое-то решение, но почему-то продолжал колебаться. В такой обстановке это самое страшное: или туда, или сюда — иначе все, верная гибель! На войне не выжить между двух огней — или туда, или сюда!..
— Вы с ума сошли, капрал! — закричал Дубовцев. — Смотрите, вот мое удостоверение!
— В таком разе все вместе в гестапо и пойдем! Мы не согласны терять свое законное вознаграждение, этот русский «наш» — мы…
Капрал еще что-то говорил, но я слушал его вполуха. «Или туда, или сюда… Туда-сюда… — метались в голове лихорадочные мысли. — Стоп! Я ведь уже принял решение — тогда, в сорок втором, — когда перешел к немцам! Откуда теперь эти постоянные сомнения, колебания, душевные метания?! Так и с ума недолго сойти!»
— Послушай, Томашаускас, — чуть покачнувшись, вышел из-за печки ближе к свету один из полицаев. — А давай этого русака шлепнем! Тогда и спорить будет не о чем!
Он сказал эту фразу с небольшим акцентом по-русски — наверняка, чтобы понял схваченный «шпион». Недобро усмехнувшись, с ненавистью добавил:
— Мало мы этих «иванов» целыми деревнями вместе с их бабами и ублюдками в расход пускали! Мало!.. Дали бы мне волю…
Дальше я почти не воспринимал его злобный бред — целый шквал мыслей вихрем пронесся в сознании — стоило мне при свете керосинки получше разглядеть лицо этого латыша. Я узнал его! Словно наяву перед глазами возникла картина годичной давности: заснеженное поле около сожженной русской деревушки под Новгородом, лежащие вповалку трупы женщин, стариков, детей… Отъезжающие на грузовике каратели из латвийских СС, и среди них этот — с веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами.
Словно яркая вспышка озарила мое воспаленное сознание! Казалось, время повернуло вспять, и перед моим внутренним взором замелькали картинки из прошлого: лица родных, близких, просто знакомых — мамы, погибшей жены, Монаха, Никитского… Я вдруг отчетливо услышал идущую будто из глубин подсознания короткую, но такую емкую фразу: «Россия превыше всего!»
Вот главное!! Меняются режимы, приходят и уходят цари, «партейные» вожди… Кто там на очереди — маршалы, генералиссимусы, президенты?! А Родина остается. Она одна, и другой у нас нет!
А если так, то что же, черт меня побери, будет во благо будущей свободной России, о которой я якобы так горячо радею?! Что будет во благо русского народа?! Не «вообще», не в «глобальных измерениях» — а именно в этой конкретной ситуации?!
Смерть последнего мужика из старинного рода Дубовцевых?!. А вместе с ним — бесстрашного русского воина, пусть мы и бились с ним на ножах на том аэродроме?! Чтобы рыжий латыш-полицай потом смеялся, стоя над их трупами, — как в той сгоревшей новгородской деревеньке?..
А ведь прав старик Никитский, тысячу раз прав! Если думать о Родине, а не о политических, шкурных или иных интересах, то ответы на, казалось бы, сложные вопросы становятся очевидными. Как сейчас для меня! Это был момент правды, высшей истины, озарения или прозрения — можно назвать как угодно то, что я сейчас испытывал. И я вдруг успокоился и снова обрел уверенность, потому как отчетливо осознал, на чьей стороне должен сейчас быть…
Полицейские явно не собирались выпускать из рук свою «законную добычу». Дубовцев схватился было за пистолет, но это только подлило масла в огонь — защелкали затворы «шмайссеров». И тут неожиданно для всех заговорил сам «шпион» — обращаясь к капралу, он спокойно произнес:
— Прежде чем идти в гестапо, я бы посоветовал прочитать одну секретную справку — она находится при мне и подписана как раз начальником городского гестапо!
— Что за справка? — насторожился Томашаускас. — Показывай!
Как и рыжий полицай, капрал довольно неплохо владел русским языком.
— Она при мне, в потайном кармане брюк, — заметил пленник. — Надо расстегнуть ремень.
— Ну так расстегивай — не мне же это делать!
— Что он хочет? — спросил я по-немецки капрала (надо было до конца играть роль не понимающих по-русски немецких офицеров).
— Показать какую-то бумагу.
— Это может быть очень важный документ! — заметил Дубовцев, обращаясь ко мне. — Очень важный. Попрошу господина лейтенанта быть предельно внимательным.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и я все понял. Как-никак обучались во Фридентале у одних инструкторов! На сленге немецких разведчиков-диверсантов «быть предельно внимательным» означало «приготовиться к огневому контакту». «Но почему, черт побери, «коммуняка» так уверен, что я поддержу именно его?!» — подумалось вскользь. На более глубокие размышления уже не было времени: я понимал, что теперь счет пошел на секунды. Тактику действий в подобных ситуациях мы досконально прорабатывали на спецзанятиях по огневой подготовке, поэтому я моментально просчитал как свои дальнейшие действия, так и вероятное поведение Ивана («Учителя-то одни!»). Замыслы его напарника мне были пока не совсем ясны, но в том, что он начнет первым, я не сомневался. Все эти разговоры по поводу какой-то справки он затеял явно неспроста. В одном я был убежден: в меня смершевец не выстрелит, хотя мы с ним и находились по разные стороны баррикад. Без меня за пределы города им не выехать…
Он — русский диверсант абвера, агентурная кличка Крот, личный номер 88-25026 (а на смершевском сленге таких агентов-парашютистов зовут «паршами»). Сын расстрелянного белого офицера, он люто ненавидит «безбожный сталинский режим» и готов сотрудничать не то что с гитлеровцами, а с самим Дьяволом, лишь бы освободить Россию от «красной чумы». Он прошел спецподготовку в лучшей разведшколе абвера под руководством самого штурмбаннфюрера СС Скорцени и пережил две «заброски» в глубокий советский тыл, вернувшись с ценными сведениями и заслужив боевые награды Рейха.
Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами.
Февраль 1945 года. На фронте временное затишье – Красная Армия собирается с силами для решающего наступления на Берлин, – но в тайной войне передышек не бывает. Последняя надежда Гитлера – на Vergeltungswaffe («Оружие Возмездия»), которое способно изменить ход Второй Мировой и спасти Германию от разгрома. По каналам СМЕРШа получено сообщение, что немецкие физики уже запустили урановый реактор, и если в руки к ним попадет сверхсекретная информация, за которой охотятся спецслужбы Рейха, гитлеровцы могут создать атомную бомбу первыми.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.