Между Севером и Югом - [41]

— Давай займемся любовью прямо здесь!

Синтия плохо понимала, что говорит, только чувствовала, что наступил момент, которого она очень долго ждала. И она боялась его упустить, ибо речь шла о счастье всей ее жизни. Вполне возможно, если бы не выпитое сейчас шампанское, она бы ни за что на такое не решилась.

— Давай… но только не здесь и не сию минуту, — останавливаясь и переводя дыхание, произнес Джордж.

Он был несказанно рад услышать от Синтии столь заманчивое предложение, однако мыслил себе их первую ночь любви несколько иначе. К тому же Джордж боялся, что чуть позже, на трезвую голову оценив случившееся, она будет смущена своим необузданным поведением и это только осложнит их дальнейшие отношения.

Мгновенно прикинув в уме их возможности и так же, как Синтия, боясь упустить вожделенный момент, он подхватил девушку на руки и, проваливаясь по колено в снег, заспешил к воротам.

На ходу попрощавшись с оторопевшим сторожем, который меньше всего готов был увидеть «бедную и несчастную молодую вдову» в объятиях своего сопровождающего, они добрались до машины, за рулем которой дремал водитель.

— В ближайший отель! — скомандовал Джордж, не выпуская драгоценную добычу из рук.

Таксист равнодушно пожал плечами и, не говоря ни слова, завел двигатель. В отличие от сторожа он был ничуть не смущен или шокирован происходящим.

— У тебя на волосах снег, — прошептала Синтия. — Подожди, я сейчас отряхну.

— Оставь, — мотнул головой Джордж, не желая, чтобы девушка, так уютно устроившаяся в его объятиях, шевельнула хотя бы пальцем. — Сейчас сам растает.

Вряд ли они видели, возле какого отеля затормозило их такси. Главное — они оказались в номере спустя каких-нибудь пятнадцать минут после того, как покинули Стоунхилл. Им не было дела ни до подозрительных пятен на обоях, ни до поцарапанной мебели, ни до потертого покрывала. Зато сама кровать оказалась огромной и на редкость удобной.

Синтия задрожала, едва Джордж выпустил ее из объятий, и в волнении закусила губу.

— Ничего, я тебя сейчас согрею, — пробормотал он, поспешно срывая с нее роскошную шубу холодными с мороза руками.

Но Синтия дрожала не от холода, а от нетерпения. Она никогда еще не была с мужчиной, но сотни, нет, тысячи раз представляла, как это будет. И не с мужчиной вообще, а с неподражаемым, удивительным Джорджем Буффоном! Единственным, уготованным ей судьбой.

Почему она была в этом так уверена, Синтия не могла бы сказать. Но ей оказалось достаточно одного-единственного взгляда там, в уличном кафе, чтобы понять: это он. Поэтому, когда она узнала о существовании роскошной, дивно прекрасной соперницы, ее горю не было предела. Все ее нелепые, по-детски непредсказуемые поступки диктовались именно этим и были порождены отчаянием.

А теперь ее мечта готова была сбыться. Тот, о ком она уже перестала даже грезить, сжимал ее в объятиях, раздевал бережно и нетерпеливо, целовал так, как целуют свою женщину. Ждала ли Синтия такого подарка от судьбы? Нет, не ждала. Но от этого он был лишь прекраснее.

Словно кем-то предварительно наученная, Синтия точно знала, как следует себя вести и что делать. Как отвечать на поцелуи, как бесстыдно-ласково касаться своего возлюбленного.

Именно поэтому Джордж был поначалу так ошеломлен. Он рассчитывал найти застенчивую и трепетную девственницу, а оказался один на один с женщиной, которая прекрасно осознает самой природой данную ей власть над мужчинами, свою способность подарить ему бесконечное блаженство.

Джордж думал, что Долорес бесподобна в постели. Как же он ошибался! Никогда прежде он не испытывал такого неимоверного по остроте и безумию наслаждения…

Это просто фантастика! — восхищенно думал Джордж много времени спустя, глядя на Синтию, чьи черные волосы разметались по подушке.

— Что ты так на меня смотришь? — с робкой улыбкой спросила она.

— Ты настолько красива, что этого не передать словами. И я тебя невероятно люблю! — Он потянулся, чтобы снова ее поцеловать, но Синтия вдруг отстранилась.

— Подожди. Сначала ответь мне на один очень важный вопрос.

— Какой?

— Почему ты так и не женился на Долорес?.. Ведь теперь ты на ней не женишься? — Джордж отрицательно мотнул головой, тогда она снова спросила: — Тогда почему ты предпочел меня? Она же такая красивая, сексуальная, нравится всем мужчинам подряд.

Джорджу не надо было даже задумываться. Ответ пришел словно бы сам собой.

— Зато ты такая милая, романтичная и непосредственная, — уверенно произнес он. — И вообще, поверь мне на слово: сдержанные северянки невыразимо прелестны своим лукавством, в то время как темпераментные южанки в этом отношении гораздо примитивнее. И если вторым просто предлагают заняться сексом, то первых приходится обольщать!

— Но ведь ты же любил Долорес?

— Скорее, я был ею околдован, меня влекло к ней физически. Но сексуальное влечение это совсем не то, что любовь романтическая. Первое угасает, входя в привычку, зато над второй время не властно! А что может быть романтичнее того, что мы сейчас с тобой пережили?

— Значит, тебе понравилось… быть со мной?

— «Понравилось»? Это не то слово! Ты была просто неподражаема! Вряд ли на свете есть женщина, способная сравниться с тобой!