Между небом и тобой - [69]

– Сегодня утром Шарлотте провели экстубацию… удалили интубационную трубку. Из-за торакотомии ей теперь, когда она пришла в сознание, очень больно, но девочка у вас для своего возраста очень смышленая, анестезист, с которым я работаю, это оценил, ей поставили помпу с морфином, так вот, она не только получает обезболивание по графику, но может и сама добавить себе лекарства, если невмоготу. Да! Что еще важно: Шарлотта, видимо, проголодалась, потому что сказала: «Хочу яблоко!» Хороший знак, очень хороший.

Я разъяснил, что это недоразумение: она не есть хочет, а увидеть сестру.

В бокс к Шарлотте можно заходить по одному или по двое, не больше. Я иду туда к Сириану, Альбена выходит, и Сара ведет ее попить кофейку. Мы переглядываемся с моим засранцем-сыном. Наше взаимное озлобление временно забыто, иначе и быть не может, когда смерть задевает людей своим крылом. Проверяю аппаратуру, дренажи, показания на экранчиках приборов, капельницу. Шарлотта дышит самостоятельно, но ей вводят морфин, и она плывет…

– Тебе этот мир родной, – шепчет Сириан, – а нас с Альбеной будто на другую планету забросили.

Он не может при дочери признаться, что с ума сходит от страха, но я вижу это по его лицу и пытаюсь успокоить: видел, дескать, анестезиолога, и Сандрин сказала, что все идет нормально.

Потом подхожу к кровати:

– Шарлотка-моя-с-Грушами, Помм не разрешают тебя навестить, хотя она думает только о тебе и даже учится из-за этого спустя рукава. Опля живет с нами и везде тебя ищет. Ты поняла, как обращаться с помпой? Поняла, что делать, если тебе станет очень больно?

Глаза внучка не открывает, но пальцы у нее пошевелились, значит, она меня услышала.

Сириан выходит и падает на скамейку в шлюзе. Срывает с себя маску и перчатки, вытирает глаза рукавом зеленого халата. Когда он был маленьким, всегда рыдал, если упадет, а Сара – нет, Сара, хоть и моложе, только стискивала зубы. Вот только я уже и не помню, сколько лет не видел, как мой сын плачет, разве что в день, когда ты ушла.

– Это Бог меня наказывает, да? Я не должен был продавать свою часть дома, и моя дочь стала орудием мести за эту ошибку? С Дэни все кончено, папа. Ну почему, почему на нас все беды валятся? Шарлотта же не сделала ничего плохого! Ей всего девять! В ее возрасте обдирают коленки, в крайнем случае можно зуб сломать, но не заполучить же проникающую рану в сердце, да? Да?

– Она жива, Сириан.

– Если бы Помм там не было… А Помм я никогда не занимался, я никакой отец и говеный муж.

– Ну так займись своими дочками и своей женой, вместо того чтобы рвать на себе волосы и бить себя в грудь.

– Они говорят: если не будет осложнений, послезавтра Шарлотту переведут из реанимации в обычную палату. А еще через четыре дня она сможет поехать в реабилитационный центр. Помнишь, тот, где была Сара, – в Везине, на авеню Принцессы?

– Очень смутно, – говорю я.

– Думаешь, Шарлотте будет там хорошо?

– Наверняка.

– Она точно выживет? Мы уже потеряли маму…

Кладу руку ему на плечо. Мы не дотрагивались друг до друга сто веков. Мы даже в день, когда тебя не стало, не обнялись.

– Она точно выживет. У нее бретонская кровь в жилах.

Он приподнимает рукав, на запястье у него – часы твоего отца.

– Сара мне их передала от тебя.

В нашей семье не принято благодарить, в нашей семье принято потолкаться плечами.

Альбена – Лорьян

– Ты что будешь? – спрашивает меня золовка, считая монеты. – Эспрессо? Капучино? С сахаром или без?

– Протертый томатный суп.

Наша жизнь с грохотом рухнула. Сейчас мы должны были быть в Везине. Шарлотта сегодня пошла бы в школу, Сириан уехал бы в свою контору или на свиданку со своей шлюхой, а я приготовила бы дочке полдник, обдумывая, что сделать на ужин, и выгуляла бы собаку – Опля, раз, Опля, два…

– Помм передала мне подарок для Шарлотты, – говорит Сара.

И показывает две бутылочки и письмо с кучей ошибок:

Дарагая сестра! Дажи если папа ни сделал тест на отцовство, ты всеравно моя сестра. Я всевремя тибя помлю, но неимею право тибя увидитъ. Надеюсь тибе ниоченъ больно. Жо сказал что тибя укачевают морфинам. И что в рианемации нету телека. Чтобы ево заминитъ, вот тибе партативный пляж. Я помню тибя с веткой от куста, это съело маю памить. Мне тибя нехватаит. Пошлю Боя и Лолу, пусть скажут тибе здраствуй. Помм.

– До чего трогательные у нее ошибки, некоторые – просто находки! – умиляется Сара. – Это «помлю» – как сумма «Помм» и «люблю», или «укачивают морфином» вместо «накачивают» – красота!.. Или не «въелось в память», а «съело память». Ох, лучше бы нашу память обо всем случившемся и впрямь «съело», только ведь не получится, теперь это всегда будет с нами… Но кто такие Бой и Лола? Их лорьянские друзья? И что еще за тест на отцовство?

Я в бешенстве. Хватаю бутылочки, выкидываю их в урну рядом с кофемашиной.

– Твою память уже съело! Не помнишь, что Помм чуть не убила Шарлотту?

– А ты не помнишь, что именно Помм ее спасла?

– Ты ее защищаешь, потому что у тебя нет детей! Ты… ты не можешь родить? Или не хочешь?

В нормальное время я бы не заговорила с золовкой о таком интимном.

– Я не стала рисковать, боялась сделать своего ребенка несчастным с самого рождения, – отвечает Сара. – Не говоря уж о том, что и папы для него так и не нашлось.