Между нами война - [61]

Георгиус, наконец, выполз.

— Ты что, только проснулся? — со смехом спросила Эрис.

— Да… — ответил кузен. — Будь моя воля, поспал бы еще… — он потянулся.

— Почему твой конь выглядит благородней, чем конь под племянником? — полюбопытствовал простяк — дядька.

— Это аравийский тонкокожий скакун! — ответил Георгиус за не любящую хвастаться Эрис.

— Только тебе вручили его? — спросила тетя.

— О-да! Мама, если б Вы только видели! — воодушевленно начал Георгиус. — Эрис на глазах у болеющей за неё толпы, на глазах герцога Дожа Якопо Тьеполо! — Эрис ткнула ему в спину с просьбой остановиться. — Что? Люди должны-ж знать! — он, обернувшись на сестру, снова посмотрел на мать с дядей и продолжил. — Так вот: Эрис потеряла своего коня — разгорячившись, он умер прямо на поле битвы. Потом её за то, что она девушка, подвергли дополнительному испытанию — битвы на копьях с командиром Кандии и всех гарнизонов Крита,..

— Матерь Божья! — воскликнула Татиан.

— Ну ты даешь, племяшка! — довольно сказал Аркадиус.

— Еще рано радуетесь! — продолжил Георгиус. Эрис нахмурилась и вспотела от смущения — ей захотелось непременно сбежать. — Она билась на копьях со взрослым сильным мужчиной, чья работа — командовать и убивать, и победила его.

— Я и не сомневалась. — заключила довольная тетя.

— Это еще не все! — Георгиус стоял возле ворот и рассказывал им подробности, а Эрис смотрела на бегущую с нежным рокотом водичку в оросительном канале. — Этот командир упал, конь наступил ему на грудь и он потерял сознание. — тетя Татиан приложила руки ко рту, а дядя Аркадиус горел взором и был весь во внимании, слушая мужскую тему. — Коня сестре выдали необъезженного и он взбесился, чуть не раздавив командира, но она, спрыгнув с него, оседлала этого красавца, — он указал на Сириуса. — и вытащила командира с ристалища, спасши его от неминуемой гибели!

— Молодец, девчонка! Что — съели Дож и остальные сливки общества?! — дядька ликовал. — А наши еще и не на такое способны! — рассказ возродил в нём забытый энтузиазм.

— Эрис, ты рассказала моей тете Эйгл то, что случилось? — спросила Татиан.

Эрис ухмыльнулась:

— Вы что, полагаете, ей интересны мои победы? Или её волнуют мои увлечения? Она даже не стала слушать. — она раздосадованно засмеялась.

— Не переживай. — сказал дядька. — Она — уставший от жизни человек. Пойми её.

— Я хочу быть ей ближе, но она отталкивает меня. Я уже и не переживаю. У меня есть цель — идти только вперёд. Понять? Не знаю. Усталость не может быть причиной черствости. — Эрис будто б взгрустнула. — Я по жизни чувствую себя изгоем. Я — одиночка. — это откровение брошенной нелюбимой сироты стало неожиданностью, так как она никогда ничего не рассказывала. — Но это одиночество мне на руку! — Эрис улыбнулась, резко развернув коня, отчего он заплясал под ней. — Я сама по себе. Знаю, чего хочу добиться и мне не мешают привязанности и компании. — заключила Эрис. — Мне хорошо без этого! Я не нуждаюсь в чьей-либо жалости. — предупредительным тоном сказала она. — Хая! — Эрис погнала Сириуса, помахав рукой стоящим. Георгиус еле поспел за ней.

— Молодец, племяшка! — улыбался Аркадиус.

— Я доверяю ей. Она не оставит своего братишку, да и не только его. Хорошо, что эта девочка увлекается такими вещами! — прагматичная Татиан довольно поделилась со своим братом. — Мне спокойно, когда мой Гера под её строгим присмотром. — заключила она.

Эрис повела Сириуса рысью. Прохожие невольно крутили головами, смотря на юную девушку-всадницу. Некоторые, уже на протяжении долгих лет, наблюдали её и знали в лицо, как и многих других прохожих — мастера-лавочники, гончары и сапожники, чьи рабочие места располагались уже десятилетиями на семейной территории и не менялись, передаваясь от отца к сыну. Но они никогда не видели её верхом на лошади.

Приятная утренняя природа успокаивала Эрис, которую угнетал вид плачевного города. Зелень крон нависла над пыльными дорогами, по краям которых пестрели богатейшие цветы острова.

Эрис и Георгиус приблизились к части. Они увидели повозку. Здесь уже были люди. Видимо, какая-то очередная местная знать, вокруг которой суетливо бегал старый учитель Яннис. Такое было частенько.

— Эрис! — воскликнул он. — Вот эта девушка!

— А… Замечательно-замечательно. — медленно и вальяжно протянул грузный мужчина, выглядевший, прямо сказать, отталкивающе. — Значит это ты отстояла честь нашей маленькой Ситии?

Эрис хмуро покачала головой. Георгиус насторожился. Подле толстого мужчины стояла молодая женщина, похожая на него своим высокомерным выражением лица, вызывающе смотря на Эрис. Видимо, это была дочь греческого аристократа, одетого нелепо и вычурно, слепо подражавшего венецианской моде.

— Значит, это ты привлекла ненужное внимание Дожа и его советников, командира войск Кандии к нашей «нищей Олимпии» — ты же так выразилась. — сказал он, и в его узких от ожирения глазенках выразился явный гнев. Яннис испуганно замешкался.

— Давай, Эрис, что стоишь, иди, принеси гостю вина! — воскликнул он.

— Георгиус, братишка, — попросила Эрис. — сделай одолжение, принеси ему попить, а у меня еще есть дела поважнее. — нагло сказала девушка, ловко спешившись, чем вызвала бурю негодования учителя и знати. Она повела коня через стоящих, проходя на опасно близком от них расстоянии. Эрис не смотрела на них.