Между нами война - [5]
Обычно импульсивный Таррос на этот раз не обиделся. Он всё ещё думал о маленькой крохе с зелеными глазами, напомнившей ему Каллисту в детстве. Только его сестренку баловали и носили на руках, и её глаза не были такими говорящими и бесстрашными, как у этой бедняжки. А эта девочка, еще мало чего понимая, уже сталкивается с неоправданной злостью и подлостью родных, отчего у правильного Тарроса вспыхнуло чувство негодования.
Закончились обоснование и формальности — военных распределили по отрядам, отправили каждого в отведенные места для казарм и выделенную земельную лень для рыцарей. В свою очередь солдаты, под командованием решительных командиров, раскинули и построили гарнизоны.
Новенькие или грамотно отреставрированные каменные крепости возвещали о том, кто теперь здесь хозяин.
Глава вторая
Щуплая девочка собирала круглые каштаны под раскидистым деревом. Она сидела в тени, проворно отыскивая пальчиками гладкие плоды во влажной, пахучей траве. Она так увлеклась, что не заметила, как сзади к ней подошла женщина.
— Эй, соседская девочка, как там тебя, Эрис!
Эрис вздрогнула. Этот голос был сиплый и громкий, совсем неприятный. Эрис быстро встала, поспешно пряча своё богатство по большим карманам своей нелепой одежонки.
— Отнеси-ка эту пищу моему сыну, он работает с мальчишками в поле. Они косят пшеницу. Мои дочки заняты — они шьют заказы. — смуглая женщина беззастенчиво обращалась к девочке, попутно разглядывая её с ног до головы.
— Сколько тебе лет? Ты совсем мала. А какая худая! Не донесешь, сил не хватит. — подытожила она, передумав. — Нет, дай-ка другого попрошу. — быстро-быстро говорила сама себе противоречивая мамаша, мотая кульком.
— Мне скоро шесть лет. Я справлюсь. — отрезала Эрис. Хрупкая на вид, но крепкая, как мрамор, девочка наблюдала за малознакомой соседкой кротким, диким взглядом серо-зеленых глаз. Услышав последнюю фразу, ее аккуратные, будто нарисованные черные брови вдруг решительно сдвинулись и она резко выпалила, схватив провиант:
— Дайте сюда тетя. Куда нести?
— Там, за пастбищем, где старый Икарус пасет скот, есть пшеничное поле. Найдешь? Персиуса ищи. — грубо ответила она, и речь ее отдавала незнакомым акцентом.
— Ага. Персиус… Персиус. Не забуду. — уже отвернувшись, повторяла про себя Эрис. Встреча с этой тетей осталась неприятным осадком в ее душе.
Эрис шла и повторяла имя. Улицы кончились. За ними — пару рощ. Их теплый запах доносился до девочки.
Земля сменилась прибрежным покрывалом.
— Петрос, Эгиус… Забыла. Ну да ладно, найду. — уверенно подытожила она.
Горячие камни и песок обжигали нежные стопы девочки. Она была обута в сандалии брата, что были большие и болтались, периодически спадая. Раскаленные песчинки забивались между ее вспотевшими пальцами ног.
От жары и птиц не было слышно.
Впереди стали видны деревья. Песок сменился черноземом, густо покрытым низкой, желто-зеленой травой.
А вот и дед Икарус. Эрис спешно прошла и поздоровалась. Накрытый белым ситцем, он спал под деревом, разморившись от зенитного солнца. Его скот лениво, в окружении бесчисленных назойливых мух, бродил и щипал травку неподалеку.
Голову Эрис припекало разошедшееся светило, ее густые, блестящие волосы цвета лесного ореха, собранные в конский хвост, струились и переливались при его лучах.
Обычно бледная, раскрасневшись и запыхавшись, она спустилась с холма, прохладная тень от которого немного взбодрила Эрис. А вот и поле!
Золотое жнивье раскинулось на горизонте. И казалось, нет ему краю. Необъятно для взора, оно отливало всеми оттенками желтого, колыхаясь на стремящемся, летящем ветру.
Подбежав поближе, она не заметила ни звука, кроме стрекотания кузнечиков. Пекло…
— Никого, где ж тебя искать-то? — размышляла девочка.
Пройдя чуть дальше, Эрис подумала, что вблизи не так уж красиво, зато интересней. Она разглядывала тугие колосья. Вот какие-то букашки ползут. А как тут пахнет! Землей и ароматными травами…
Она хотела было пройти чуть дальше, но тут до ее слуха донеслись острые звуки серпа.
— Эй, малявка!
Эрис передернуло.
— Чего потеряла тут? — сердито спросил ушастый пацан Аргос, одетый только лишь в непонятную набедренную повязку. Его хмурое лицо и грубый голос испугали девочку, но она не подала виду.
— Я ищу Персея. — с гонором ответила она, задирая голову в бойком жесте.
— Персей на корабле уплыл. С аргонавтами! — цинично расхохотался он, скаля кривые зубы.
— Что пугаешь козявку? Смотри, сейчас лужу нальет. — издевательски сказал второй мальчик в красном платке, обвязанным вокруг головы, вышедший на голоса.
— Сам нальешь, дурак! — крикнула на него Эрис.
Мальчуган по имени Аннас опешил. Что за непонятное существо, в бесформенной одежде пришло к ним в гости в самое пекло?
— А ты тупица, заткнись! — взъелась на первого Эрис.
— Да дай сказать ей. Чего надо? — на нее спокойно смотрел и наблюдал за происходящим юнец лет двенадцати от роду. Коренастый и самый крепкий среди остальных, что как гусеницы успели выползти на шум из тени колосьев. Он был самый низкий по росту, очень смуглый, какой-то коричневый. Глаза его смотрели уверенно и спокойно. Руки были на поясе и он требовательно вопрошал жестом коротко остриженной головы. Его штаны были натянуты почти до самых подмышек. Сейчас она его узнала — носатый и белозубый неугомонный сосед, который всегда идет впереди своры своих товарищей.
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Причудливый калейдоскоп, все грани которого поворачиваются к читателю под разными углами и в итоге собираются в удивительный роман о памяти, восприятии и цикличности истории. 1988 год. Молодой историк Сол Адлер собирается в ГДР. Незадолго до отъезда на пешеходном переходе Эбби-роуд его едва не сбивает автомобиль. Не придав этому значения, он спешит на встречу со своей подружкой, чтобы воссоздать знаменитый снимок с обложки «Битлз», но несостоявшаяся авария запустит цепочку событий, которым на первый взгляд сложно найти объяснение – они будто противоречат друг другу и происходят не в свое время. Почему подружка Сола так бесцеремонно выставила его за дверь? На самом ли деле его немецкий переводчик – агент Штази или же он сам – жертва слежки? Зачем он носит в пиджаке игрушечный деревянный поезд и при чем тут ананасы?
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
«…Этот проклятый вирус никуда не делся. Он все лето косил и косил людей. А в августе пришла его «вторая волна», которая оказалась хуже первой. Седьмой месяц жили в этой напасти. И все вокруг в людской жизни менялось и ломалось, неожиданно. Но главное, повторяли: из дома не выходить. Особенно старым людям. В радость ли — такие прогулки. Бредешь словно в чужом городе, полупустом. Не люди, а маски вокруг: белые, синие, черные… И чужие глаза — настороже».
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.