Между мгновениями - [6]
козней: поэты за социальный секс. Я думаю, Казимир, вот он-то и ответил на твой вопрос.
- Я тебе про Европу, а ты мне всучить хочешь историю с моральными слезами, - Казимир всякий раз закипал бешенством, когда я души пачкал анекдотом.
- Не плюйся, Казимир. Европа здесь как на ладони. Послушай дальше. Сексуальный социопатолог предложил помутневшему залу проделать опыт: "Кто сможет, - гремел он поднаторевшему в виагре мужскому племени, - усилием мозгов вызвать у себя эрекцию?"
Желающие были, но опыт не пошёл. Наверное, помехой были собственные жены. Они сидели рядом и с тоской заглядывали в штаны своих супругов. - "Вы убедились, - снисходительно сверлил зал учёный поэт, - голова сексу только мешает. И как сказал бы мой коллега папа Карло Юнг*, - подвижник секс-арта при упоминании Юнга зачем-то почесал у себя задницу, - любовь всё покрывает*, любовь всем заправляет, а голова нужна поэту для борьбы с собственным телом".
И как яркий представитель гавриков* нашего общего дела, итог подвел непременно стишками:
,,С обвисшим х... я не хуже
Горячей гвардии плейбоев.
Я власти стал придворным мужем,
Секссимволом еврейских гоев".*
Ты спрашиваешь, Казимир, почему Европа нас не любит. А я скажу грубее, хоть смачно, но вернее: она нас ненавидит. Сейчас в обращение входит "евро". Еврейские гоим и есть евроевреи и в обращении они - как раз миллениум поспел.
Продолжить дальше интим эстрадный славян еврейских, заслуженных секссимволов страны, как это делал в общинном зале начальник сексодрома, мне больше не пришлось. Казимир не стал меня дальше слушать. Наверное, он понял, что я с издёвкой перепеваю его же песни о евреях. Он омрачился, отошёл от стола и присел рядом на большой камень. На плечо Казимира села бабочка.
Она покорно сложила крылья едва видимой чёрточкой в ожидании дуновения ветерка. Бабочка очень хотела взмыть над веточкой, где ещё час назад она висела уродливой гусеницей, искупаться в небесах и явить миру красоту своих одеяний. Она не хотела думать, что через мгновение закончит свою короткую жизнь в клюве прожорливого птенца в дупле соседнего с её родиной дерева. Но бабочка плевала на мой зоодарвинизм. Она заботливо хлопала крылышками и суетилась над Казимиром. Да полноте, бабочка ли это? Уж не маленький ли ангел упал с неба потрудиться над метаморфозами смятений Казимира? А душу свою он совсем измытарил. Евреи его достали. Неужели история с его дядей сломала, заодно с Польшей, и его? Теперь он мучился сам и замучит остальных.
__________________
...папа Карло Юнг - Карл Юнг (1875-1961) - отец аналитической психологии,
папа Карло (известна только дата рождения ) - отец Буратино.
Любовь все покрывает -" Любовь...Все покрывает, всему верит..." - Первое послание к Коринфянам, 13:7. "Маны"( как и Христос однажды) любят здесь в Израиле сотрясать публику братанием с Новым заветом.
Гаврики - "Маны" любят собирать вместе гавриков слушать "гаррики".
...еврейских гоев - гой, гоим - нееврей.
Я подошёл к камню и уселся рядом под сенью ангельских забот.
- Оставь, Казимир, евреев в покое. Еврей давно не состояние духа, а профессия. Зачем ты рассуждаешь о Катастрофе, о вине и ответственности? Ты
же ничего в этом не понимаешь и не поймёшь. Снимай свои клипы с Киркоровым. Он хорошо платит. Твои снимки на обложке модного журнала. Отдыхай от Ларисы. И Соня, я знаю, тебя ждёт, не дождётся в Цфате*. А стыд свой утопи в болоте, где дежурные по совести нации стерегут золотой ключик от дверей в наши сердца. Зря стараешься. Мир не изменится, пока жизнь человека будет стоить меньше, чем сенсация о его смерти. Катастрофа продолжается, если еврея убивают лишь за то, что он еврей. Если существует Богочеловек, то, убивая Человека, мы убиваем Бога. Человек, равный себе, и есть Бог. Моисей иль Чехов: по заблуждению или наущению? Вытравливать нужно не раба, а зверя. Для меня покорный раб лучше свободного зверя.
Казимир закурил. Потянулся к сигарете и я. У Казимира было две страсти: чистые рубашки и невиданные сигареты. Каждое утро, где бы он ни находился, Казимир облачался в свежую, часто новую рубашку, причём он делал это с такой торжественностью, как будто одевал её на свою свадьбу или собственную казнь. Кто-то пригласил Казимира на казнь. Ещё неясно: в пустыне исхода или на кресте? А может у врат сознания, где двери в храм отсутствуют, но слишком тяжелы на них запоры.
- Ты что там, в Яффо, обкурился рыбой? - я решительно хотел разъяснений, но по тому, как Казимир дёрнулся на эти слова, я решил сбавить обороты и изобразил игривый тон, - обкурился, обкурился и меня обкурил, раз ты приснился мне верхом на рыбе.
- На рыбе? - даже на выкрашенном утренним солнцем лице Казимира я увидел проступившую зелень.
- Ага! Твой сон, Джимми, не случайность. Змея обожралась своим хвостом, Казимир соскочил с камня и затаранил воздух вокруг себя, - ко мне действительно приходила рыба и пророчествовала.
Я почувствовал, как в животе моём образовался ком и покатился с тошнотою к горлу:
- Сама приходила или её принесли на подносе? - я все еще хотел спасти себя от новоявленных чудес.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.
Острое социальное зрение отличает повести ивановского прозаика Владимира Мазурина. Они посвящены жизни сегодняшнего села. В повести «Ниночка», например, добрые работящие родители вдруг с горечью понимают, что у них выросла дочь, которая ищет только легких благ и ни во что не ставит труд, порядочность, честность… Автор утверждает, что что героиня далеко не исключение, она в какой-то мере следствие того нравственного перекоса, к которому привели социально-экономические неустройства в жизни села. О самом страшном зле — пьянстве — повесть «Дурные деньги».
Книга посвящена французскому лётчику и писателю Антуану де Сент-Экзюпери. Написана после посещения его любимой усадьбы под Лионом.Травля писателя при жизни, его таинственное исчезновение, необъективность книги воспоминаний его жены Консуэло, пошлые измышления в интернете о связях писателя с женщинами. Всё это заставило меня писать о Сент-Экзюпери, опираясь на документы и воспоминания людей об этом необыкновенном человеке.
«Старый дом на хуторе Большой Набатов. Нынче я с ним прощаюсь, словно бы с прежней жизнью. Хожу да брожу в одиноких раздумьях: светлых и горьких».
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?