Между клизмой и харизмой - [8]
Как-то январским вечером я сидел в библиотеке и разбирал письма Карамзина к своей жене Екатерине Андреевне. Чтение однообразных писем вконец утомило, но бросить его я не мог. На следующей неделе предстояло делать доклад об эпистолярном наследии историка на заседании ученого совета. Читая больше по инерции и вскользь, взгляд мой вдруг застрял на строчке из последнего письма Карамзина: «Мое сокровище и жизнь, береги себя и наших малюток! Спасибо Всевышнему и тебе за счастие быть отцом и мужем нашего большого семейства!» Не очень понимая, отчего так взволновала меня эта строчка, я выбежал из библиотеки и направился в «Лавку».
— Можешь выйти на улицу? Мне нужно многое тебе сказать.
— Не могу. Я одна за прилавком. Может, через двадцать минут?
— Хорошо! Буду ждать тебя в Екатерининском саду.
Валил щедрый, густой снег. Желтый свет фонарей придавал безлюдному саду мягкую грусть и тихую печаль. Она подошла. Я взял ее за руки:
— Выходи за меня замуж! Только у меня три условия: выучить армянский язык, родить семерых детей и принять мою конституцию. Она состоит из двух пунктов. Пункт первый: муж всегда прав. Пункт второй: если муж не прав, смотри пункт первый. Согласна?
— Согласна.
Снег продолжал валить, не прекращая. Он становился все щедрее и гуще, залепляя мохнатыми снежинками челку, брови и ресницы моей невесты. Только на щеках, соленых от слез, таяли снежинки.
Zopa
Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса (1763–1828)
В конце июля Ярдов улетел в Америку. Второй раз за полгода.
— Вернусь в сентябре, чтоб повсюду висела наша реклама. Спускаюсь по трапу — и вижу вывеску на крыше аэропорта. Открываю «Санкт-Петербургские ведомости» — реклама на всю полосу. Сажусь в машину — по радио наш джингл. Еду по городу — всюду щиты. Включаю телик — и снова наш невъебенный ролик. Короче, мы должны порвать город.
«Даже если включишь утюг, — подумал я про себя, — и оттуда польется реклама».
— И завтра же объяви конкурс среди сотрудников на лучшее название сети. — Ярдов похлопал меня по плечу. — Давай, армяшка, дерзай.
Сеть? Ах да, два магазина — это уже сеть. В сентябре планировалось открытие третьего на Комендантском.
Конкурс ничего не дал. Присылаемые названия отдавали либо мегаломанией (Галактики, Сатурны, Альтаиры), либо страдали преклонением перед иностранщиной (Paradise, Dreamshop, Crasy Goods). Попалось даже Megahard — типа Microsoft, но наизнанку.
Электронной почты тогда не было, да и факс не у всех был. По вечерам у секретаря скапливалась гора записок из магазинов. Я читал их и все больше грустнел. Лишь одна записка рассмешила. На ней неуверенной рукой были нарисованы в ряд четыре геометрические фигуры: звезда, круг, квадрат, треугольник. И подпись: Андрей Тамбовцев. Забавы ради отправил записку Ярдову. Он тут же перезвонил:
— «Жопа», я правильно прочел? А что? Мне нравится.
— Серьезно? Нам не дадут ее зарегистрировать. Хотя… если написать палиндромом — АПОЖ… А лучше латиницей — ZOPA.
— ZOPA лучше. Но нужна легенда, почему «зопа». Чтоб завтра придумал.
Ладно, думаю, Zopa так Zopa. На следующий день отправил Ярдову факс: ZOPA — Zone Of Premium Appliances. Ярдов одобрил. А вот интеллигенция Петербурга не на шутку возмутилась. Посыпались жалобы в городскую администрацию. Пришлось объяснять, что «ЗОПА» — это аббревиатура. Сеть называется «Зона Особо Премиальной Аппаратуры». От нас отстали.
Все лето я знакомился с рекламными агентствами. Самым крутым считалось Prime, потому что одним из его рекламодателей был «Союзконтракт» (куриные окорочка, херши-кола, водка «Зверь»), Ребята серьезные и конкретные. Но слишком дорогие, не по зубам нам оказались. А вот агентство «Депутат Балтики» подошло. Гибкое, юркое, почтительное. Его владелец Ефим Могучий, щуплый коренной ленинградец с бегающими глазами и вкрадчивым голосом, пригласил меня в Pizza Hut уговорить, почему они круче «Прайма».
— Дорогуша, ты думаешь, у меня в партнерах депутат какой-то? Я власть презираю, я с искусством дружу. У меня, не хочу хвастаться, Курехин в партнерах.
— Да ладно! — Я сначала не поверил Могучему, но Ефим вынул из портфеля ламинированный ксерокс размером А4, где была подпись Курехина и печать «Депутата Балтики».
— Дружим еще с Мурманска, со школы. Я организую концерты. Год назад делал ему перфоманс на Дворцовой.
— Серьезно? Я был там. Выступали, я помню, Академический симфонический оркестр Санкт-Петербурга, Сводный хор Ленинградского военного округа, «Аквариум», «Кино», джазовый «Ансамбль Голощекина»? А еще оперная дива Мария Гулегина бегала по сцене и гоготала со стаей гусей. В конце на сцену вынесли Эдуарда Хиля, завернутого в фольгу. Под увертюру к вагнеровскому «Лоэнгрину» он…
— Я прерву тебя, извини! — Могучий дотронулся до руки моей и нежно ее погладил. — Может, поговорим о делах… А кстати, давно хотел спросить, почему вы назвались «Зопой». Раньше было пристойней, нет?
— Просто Ярдову понравился один анекдот про японца, — зачем-то соврал я. — Знаешь анекдот, как японец учит русский?
— Не-а.
— Японец учит русский и хвастается: «я уцу рюски, в день тватцать слов уцу, в миесяц полуцается сисот слов, а в год семь тисяц твести слов полуцается». И, показывая на голову, произносит: «Все они меня зтесь — в зопе»…
“Лытдыбр” – своего рода автобиография Антона Носика, составленная Викторией Мочаловой и Еленой Калло из дневниковых записей, публицистики, расшифровок интервью и диалогов Антона. Оказавшиеся в одном пространстве книги, разбитые по темам (детство, семья, Израиль, рождение русского интернета, Венеция, протесты и политика, благотворительность, русские медиа), десятки и сотни разрозненных текстов Антона превращаются в единое повествование о жизни и смерти уникального человека, столь яркого и значительного, что подлинную его роль в нашем социуме предстоит осмысливать ещё многие годы. Каждая глава сопровождается предисловием одного из друзей Антона, литераторов и общественных деятелей: Павла Пепперштейна, Демьяна Кудрявцева, Арсена Ревазова, Глеба Смирнова, Евгении Альбац, Дмитрия Быкова, Льва Рубинштейна, Катерины Гордеевой. В издание включены фотографии из семейного архива. Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Удивительно, но вот уже почти шесть столетий не утихают споры вокруг национальной героини Франции. Дело в том, что в ее судьбе все далеко не так однозначно, как написано в сотнях похожих друг на друга как две капли воды «канонических» биографий.Прежде всего, оспаривается крестьянское происхождение Жанны д’Арк и утверждается, что она принадлежала к королевской династии, то есть была незаконнорожденной дочерью королевы-распутницы Изабо Баварской, жены короля Карла VI Безумного. Другие историки утверждают, что Жанну не могли сжечь на костре в городе Руане…С.Ю.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.