Между дьяволом и глубоким синим морем - [54]

Нили снова встал, надел ветровку и застегнул её до самого подбородка.

— Вайолет, я могу попросить тебя об одолжении?

— Ладно…

— Я очень рад тому, что происходит между вами с Ривером, — он внимательно посмотрел на меня, и по блеску в его глазах я догадалась, что речь была о нашей первой встрече, когда он обнаружил меня в кровати с его братом. — Но я считаю, что ты не должна позволять ему прикасаться к тебе. Только выслушай меня полностью. У меня есть предчувствие, интуиция, которая подсказывает, что Риверу станет лучше, только если он перестанет использовать сияние. Не считая те случаи, когда это ему жизненно необходимо. Поэтому не позволяй ему прикасаться к тебе. Сможешь?

Я покачала головой.

— Ничего не понимаю. Как прикасания Ривера связаны с сиянием?

Тот просто уставился на меня.

— Хочешь сказать, ты не знаешь? Он тебе не сказал?

Парень резко ударил кулаком по столу. Одна из свечек упала и потухла. Половина кухни окунулась в тень. Я сидела на диване, а Нили нависал надо мной. Даже когда я встала, он всё ещё нависал надо мной. До чего же он высокий! Даже его голос доносился свысока.

— Ривер должен прикасаться к человеку, чтобы использовать сияние. Без физического контакта у него ничего не получится. Ему не обязательно касаться тебя прямо в этот момент, это могло случиться час или два назад. По крайней мере, так было раньше. Теперь эффект может продлиться несколько дней. Его сияние… меняется. Становится сильнее. Или слабее. Кто знает.

Он вновь стукнул по столу, и потухла вторая свеча. В кухне стало темно, но я всё ещё видела силуэт Нили.

— Не могу поверить, что он тебе не сказал! Он затаскивал тебя к себе в кровать, прикасался к тебе, заставлял видеть разные вещи, чувствовать… бог знает что, и при этом ни разу не упомянул, как работает его сияние? — Нили запрокинул голову, и я подумала, что сейчас он рассмеется. Вместо этого парень издал мучительный, расстроенный вопль. Я подскочила от удивления. От его крика мои мысли завертелись быстрее и быстрее…

Ривер берёт Саншайн за локоть. Ривер показывает Джеку, как играть в йо-йо, положив руку ему на плечо. Ривер обхватывает меня рукой на кладбище и целует. Ривер пожимает руку Джанни в пиццерии. Ривер берёт стакан с виски, Ривер касается пальцев Люка, контролируя указатель на спиритической доске, Ривер целует меня, касается, касается, касается…

— Это неправильно и не принесёт тебе ничего хорошего, Вайолет. Он может заставить тебя видеть вещи, которых нет на самом деле. Я люблю его, но не отрицаю, что он нестабилен. И опасен. Более опасен, чем любой, кого ты знаешь и узнаешь в будущем. Ты должна запретить ему прикасаться к тебе.

Но я едва его слушала, потому что мой мозг кипел, а все мысли разбились, сломались и упали окровавленные на пол. Нили это чувствовал, чувствовал грустные, нездоровые эмоции, исходящие от меня. Но мне было плевать. Плевать, если он заметил.

Я ненавидела Ривера.

Ненавидела!

Глава 23

Нили ушёл. Ему этого не хотелось, но он тоже сильно разозлился из-за Ривера. Нам обоим требовалось остыть. Я сидела в одиночестве на краю кухонного дивана. В темноте. Через какое-то время мой гнев сменился усталостью.

Тут волосы на затылке встали дыбом. Я была на кухне не одна.

Рядом со мной сел кто-то тёплый. Я вздохнула.

— Ривер.

Облегчение. И злость. Всё вместе. Мне хотелось столкнуть его с дивана, чтобы он рухнул на пол, но мои руки не шевелились. А через секунду Ривер встал и зажёг свечу. Посмотрев на меня, он кивнул.

— Значит, Нили показал тебе свой шрам.

— Ты подслушивал?

— Что-то вроде того. — Пауза. — Знаешь, каждый раз, когда я смотрю на него, то вспоминаю тот миг. Мой брат горит. Из-за меня. Из-за того, на что я способен.

Ривер взял меня за руку и прижал её к своему сердцу. Я её отдернула.

Парень вздохнул.

— Мне больно, Ви.

— В смысле?

— Ну, тот розоватый туман, который всегда окутывал твои мысли обо мне, пропал. Теперь мой цвет стал алым с чёрными прожилками. По опыту знаю, что это означает страх. Или ненависть. Так что же, Ви?

— И то и другое, — устало промычала я.

— Дело в истории о Ратлснейк-Олби?

Тишина.

— В суициде?

— Знаешь, где я была сегодня, Ривер? Знаешь, что со мной произошло? Хочешь узнать, почему от меня пахнет дымом?

— Ты ходила на фильм с Нили. Вы разжигали костёр?

— Нет. Пока мы смотрели «Короткую встречу», меня нашел Джанни. Он хотел что-то мне показать. Этим «чем-то» оказался Джек, привязанный к балке на чердаке Гленшипов. Он собирался закидать его камнями. Порезать. Поджечь!

Я встала. Воспоминания о связанном и испуганном Джеке вывели меня из апатии. Мои щёки раскраснелись, а в душу закралась ярость — свежая и сильная.

— Убирайся, Ривер. Уходи!

Тот не сдвинулся с места. Впервые его глаза стали полностью серьёзными, обиженными. Казалось, будто это я его предала. Могут ли глаза лгать? Были ли они так же искусны во лжи, как его рот?

— Вайолет, это был не я. Я бы никогда не стал использовать сияние, чтобы навредить невинному ребёнку. Как ты могла подумать обо мне такое?

— Ты заставил Джека увидеть Дьявола. А его отца — перерезать себе глотку на главной площади.

— Ты права, — он поднял руки в воздух, словно пытался отмахнуться от правды. — Ты права. Чёрт. Слушай, я не знаю, что произошло в Гленшипе, и что не так с Джанни, но я не имею к этому отношения. Ты в порядке, Ви? А Джек?