Между двумя мирами - [17]

– Продолжайте, – я перестал нервно озираться по сторонам и устремил на Фридриха внимательный взгляд.

– Контракт. Срок службы должен быть ограничен контрактом. Скажем, двадцать лет. После этого солдат может уйти на пенсион. Если он закрепощен, то с вольной, и… у вас очень много земли, ваше императорское величество, которая просто не заселена. В качестве поощрения можно выделять надел, ну, не знаю, в Сибири. А еще лучше выдавать вместе с землей пенсион тем солдатам, которые соберутся и поедут туда все вместе. Деньги, инструменты на первое время. Может это не слишком удачный пример, но Франция присылает целые корабли с невестами для своих колонистов, которые сейчас осваиваются в Америках… – сказав это, он покраснел.

– То есть, вы предлагаете, мне собрать всех гулящих девок и наградить ими моих славных воинов? – я прикусил губу, чтобы не засмеяться, видя на лице Фридриха смятение.

– Нет, конечно, нет. Они достойны лучшего. Сироты. Есть же сироты, которые даже собственным родичам не нужны.

– Вы еще скажите, что для этих сирот можно основать школу, где их научат читать, писать, а также держать дом, полоть огород, собирать лекарственные травы? Ну и смотрины делать – ассамблею, или бал, где солдаты и выберут себе спутниц, которых увезут потом в Сибирь?

– Ну-у-у, вы уже обдумывали этот вопрос, ваше императорское величество?

– О, господи, – я протер лицо. – Фридрих, с первой частью этого предложения я согласен, тем более, что поселок, состоящий из ветеранов, которым можно оставить их оружие после выслуги этих двадцати лет, уже сам по себе едва ли не боевой единицей является. И идея просто замечательная, и я это серьезно говорю. И, скорее всего, сделаю все, чтобы она сработала. Юдину поручение дам, главное проследить, чтобы не перестарался, – последнюю фразу я пробормотал себе под нос. – Но вот с невестами – это, по-моему, уже перебор. Хотя, чем черт не шутит. Я запомню, уверяю вас, – я ободряюще улыбнулся. Фридрих, до которого при моем дворе никому не было дела, подумаешь, еще один немец, расправил плечи. Он вообще начал преображаться. Уже не выглядел таким загруженным и растерянным, как раньше. Его кормили, поили, одевали, таскали на ассамблеи, и ничего не требовали взамен. Вот он и решил проявить разумную инициативу, чтобы как-то меня отблагодарить. Впрочем, я не против.

– Ваше императорское величество, можно поинтересоваться? – спросил он, через некоторое время, которое мы ехали молча, обдумывая каждый свои мысли.

– Интересуйтесь, – я снова посмотрел на него.

– Что за странные трубки устанавливают на полях, мимо которых мы проезжали?

– Системы орошения, – ответил я рассеянно. Вновь появилось ощущение напряжения, которым был буквально пропитан воздух. – Я немного поспорил с учеными мужами, что они не смогут создать паровой движитель, а если и смогут, то не найдут ему применения. Перед самым нашим отъездом мне представили модель орошения полей. В тех трубках, которые вы видели, просверлены дыры, и все они соединены в одну цепь. На краях полей будут вырыты колодцы, и в данном случае их глубина не важна. Насос, работающий за счет пара будет поднимать воду вверх и перекачивать в трубки. И, вуаля, нам не слишком страшна засуха. А следующая машина уже более продуманная и большая поедет на Демидовские шахты. Если эксперимент удастся, то я вынужден буду кое-что для них сделать.

– Вы не выглядите недовольным, – хмыкнул Фридрих.

– А почему я должен быть недоволен? Эти механизмы решат много наших проблем, если успешно заработают…

Гвардейцы, ехавшие вокруг нас, расступились, пропуская Шереметьева.

– Ну, и зачем тебя Илья Юрьевич подзывал? – спросил я у друга, не отпуская тем не менее Фридриха, который хмурился, следя за моими словами, старательно переводя про себя русскую речь.

– Курьер догнал, сообщение доставил, что зеркала доставлены, та хреновина, что ты нарисовал собрана, и на шар погружена. Сейчас Эйлер с Головкиным отрабатывают эксперимент, пытаются понять, как лучше. А у меня вопрос. Почему ты, государь Петр Алексеевич, отклонил просьбу Эйлера рассмотреть постройку башен, чтобы установить эту хреновину зеркальную?

– Потому что я не буду тратить деньги на то, что уже через пару лет, когда у нас все будет готово к прокладке проводов и установке проводного телеграфа, будет невостребованным. Шары с сигналами – это временная мера, кою затем можно будет на корабли перенести. Пущай пока так общаются, пока что-то взамен не придумается. А для кораблей в люльку впередсмотрящего можно и хреновину энту засунуть. Он высоко сидит, как раз высоты хватит.

– Все равно не понимаю, – Шереметьев провел рукой по затылку и обернулся. Видимо не только меня что-то тревожит.

– Я читал труды Гука и Амонтона, – вздохнув, я принялся объяснять. – Вот как тебя шифры различные увлекли, да международные отношения, так меня увлекает материя, понимаешь? Я прекрасно знал, что можно сделать вот так, к тому же не я это придумал. Но создавать сейчас подобные оптические башни – нецелесообразно. Шары можно потом по-другому использовать, а башни мы куда денем? Опять вломим кучу денег, чтобы демонтировать? Ты вообще в курсе, что денежки на деревьях не растут.