Между двух миров - [138]

II

Эмили Чэттерсворт приехала и открыла двери «Семи дубов». Но первым делом ей хотелось съездить к Бьюти Бэдд И взглянуть на ее новое приобретение. Бьюти, конечно, ее приятельница, но, кроме того, Бьюти — это некая игра природы, и ее увлечение религией — такая же забавная неожиданность, как и ее сидение в гостинице с германским тайным агентом. Эмили прочла не мало книг за свою жизнь и знала, что идея имманентности бога изобретена не в штате Айова; но для Бьюти это и впрямь была «новая мысль», и интересно узнать, как эта мысль повлияла на Бьюти. Ланни, привыкший говорить со старым другом их дома откровенно, уверял, что Эмили будет разочарована: Бьюти стала респектабельной, а респектабельность в любой форме — довольно скучная штука.

Во время этого разговора Эмили вдруг ни с того, ни с сего заявила: — На той неделе приезжает Ирма Барнс.

— Знаю, наши дамы уже наседают на меня, даже Нина.

— Не говорите глупостей, Ланни. Я имею все основания быть о ней наилучшего мнения. Я видела ее только девочкой, но и тогда уже она была очень умна и способна. Ее мать из Вандрингэмов — превосходная семья. Старые коренные нью-йоркцы. Не какие-нибудь выскочки.

— Теперь зато далеко выскочили..

— Нельзя же порицать девушку только потому, что ее отец разбогател. Вряд ли она толкала его на это.

— Я понимаю, миссис Эмили, но факт остается фактом; когда у людей много денег, это накладывает на них отпечаток; видимо, это сильнее их.

— Верно; я по себе знаю, хотя, конечно, у меня никогда не было столько денег, как у Барнсов. Но, вместе с тем, ведь она такая же девушка, как и все. И ей хочется, чтобы мужчина полюбил ее ради ее самой.

— Ну, ей придется долго ждать, прежде чем она найдет такого мужчину!

— Что ж, ее можно только пожалеть.

— О, я готов ее пожалеть! — засмеялся Ланни. — Но сомневаюсь, чтобы она меня за это поблагодарила.

— Я хочу сказать одно: вы сначала узнайте ее, как постарались бы узнать всякую другую. Посмотрите, что она собой представляет, не подходите к ней с предвзятым мнением.

Ланни процитировал две строчки из теннисоновского «Фермера», которыми он дразнил свою мать:

На деньгах ты не женись,

Но бери жену с деньгами.

— Вот приезжайте завтракать, познакомьтесь с Ирмой и ее матерью, а я доведу до их сведения, что вы единственный гость, который не интересуется их капиталами.

— Ну, как сказать! — ответил молодой человек. — Я даже долго раздумывал, что бы я стал делать, будь у меня такое состояние. И я решил, что основал бы институт для изучения влияния биржевых спекуляций на заработную плату и на дороговизну жизни.

III

Время от времени приходили письма от Курта Мейснера. Он очень рад, говорилось в одном из них, что Бьюти вышла замуж, и шлет ей наилучшие пожелания. В другой раз он прислал карточку своей жены и их первого ребенка — мальчика, а также фото их более чем скромного домика в Штубендорфе, где граф разрешил им поселиться во славу германской музыки. Курт рассказывал о произведении, над которым он сейчас работает, и о своей поездке в Мюнхен, где его композиции были встречены нацистами с горячим сочувствием. Он сообщал, что Генрих Юнг назначен партийным руководителем и что на последних выборах нацисты одержали большую победу. Теперь партия стала легальной, но они все еще устраивают уличные сражения с коммунистами.

Рик посмотрел на снимок, где был изображен безволосый маленький ариец, и сказал: — Они, наверно, каждый год будут производить на свет по младенцу во славу фатерланда. Противозачаточные средства, — добавил он, — конечно, очень полезное изобретение, но оно может оказать дурную услугу прогрессивным нациям, если более отсталые не пожелают пользоваться ими.

— А Германия, по-твоему, отсталая нация? — спросил с усмешкой Ланни.

— Очень скоро станет ею, если нацисты возьмут верх. Женщины у них будут на ролях племенных кобыл, а из детей они наготовят солдат и отправят их завоевывать и порабощать «вырождающиеся нации» — те, которые мечтают только об одном: чтобы их оставили в покое.

Рика очень тревожило то, что происходило в Германии. Он утверждал, что республиканское правительство совсем захирело и стало неспособно разрешать свои внутренние проблемы. Англия и Франция никак не договорятся об общей и сколько-нибудь последовательной линии; они и не помогают Германии встать на ноги, и не хотят нести расходы, чтобы держать ее в зависимости. Сейчас они отменили контроль над ее разоружением, и Германия начала спешно вооружаться. Рик толковал соответствующие факты в полном согласии с Робби Бэддом. В следующую войну огромную роль будут играть воздушные силы; правда, Германия не имеет права строить военные самолеты, но что ей мешает обзавестись гигантским флотом гражданских самолетов, а много ли нужно, чтобы превратить их в военные? Кроме того, главное тут не столько самолеты, сколько авиационные заводы и квалифицированные рабочие. Если это есть, то достаточно года-двух — и военно-воздушный флот готов.

Рик ездил в Женеву в сентябре и писал о той международной обстановке, на фоне которой происходила девятая ассамблея Лиги наций. Сама Германия была допущена в Совет Лиги, но протестовала против допущения туда Польши. Всякому было ясно, что поляки и немцы готовы вцепиться друг другу в горло. — Вот где начнется следующая война, — сказал Рик: — прямо в Штубендорфе или в Польском коридоре. Чтобы предотвратить ее, надо держать там постоянную армию, а кто согласится нести расходы?