Меж Сциллой и Харибдой - [7]

— Мне нужен этот человек, Жебер! Говори, где я могу его найти или размажу тебя по этому полу!

Я не останавливался. И через несколько секунд, сквозь кровь и хрип, на воздух стали вырываться долгожданные слова. Он шептал, не в силах говорить громче. Я припал к его рту. В еле заметных движениях губ мне, наконец, удалось услышать необходимое.

— Патрик Люка… Патрик Люка… Патрик Люка.

И в тот момент, когда я уже хотел встать и уйти, он вцепился в мою руку и снова подтянул к себе. Приподняв голову, он хриплым голосом прошептал.

— Будь ты проклят, Дюваль.

Его хватка ослабла, а рука опустилась. Дыхание стало медленным и тяжелым. Забрав фотографию обратно в карман, я вышел из кабинета. Там на коридоре стояли, ошарашенные моими действиями, люди. И только Филипп, молча смотря в пол, ждал меня. Он не был удивлен, скорее наоборот, он знал, что все так произойдет, поэтому, ничего не говоря, зашагал вместе со мной.

Мы шли по длинному коридору. Он был мне знаком, ведь я когда-то работал здесь. Эти воспоминания всегда были со мной. Они как верные секунданты, никогда не покидали меня. Пройдя еще несколько десятков метров, мы остановились возле кабинета, на двери которого, два года назад висело мое имя. Но те времена прошли и теперь я другой.

— Думаю, тебе стоит туда зайти. На столе лежит подарок от Делароша, прими его, не отказывай. Я оставлю тебя на полчаса, пойду все улажу, а то знаешь, молодые не поймут твоих действий, ненароком заявление напишут.

Он снова засмеялся, а затем, развернувшись, ушел вглубь коридора, где вскоре и растворился. Я стоял возле двери еще несколько минут, прежде чем решился войти. Перешагнув порог кабинета, я с большим удивлением заметил, что в нем ничего не изменилось с того самого момента, как я ушел из полиции. Стол все также стоял возле самого окна. Многочисленные шкафы, мебель и многое другое осталось таким же, как и тогда. Казалось, что они старели вместе со мной, но это было приятно, ведь теперь, мне было с кем провести время наедине и кто не будет расспрашивать про мое прошлое. Вспомнив про слова Филиппа, я направился к столу, там, завязанный тонкой ниткой, лежал небольшой сверток, а рядом с ним — пистолет. Когда конверт был успешно вскрыт, его содержимое удивило меня не меньше, чем те слова, что я услышал в доме Делароша. Документы на мое имя, несколько пачек денег и маленький клочок бумаги. «Ты восстановлен в звании и снова в обойме». Этого я боялся больше всего. Но времени отступать уже не было. Вызов брошен и мне предстояло взяться за это дело и снова отправиться на самое дно.

* * *

— Послушай, Филипп. Почему мы теперь должны выполнять все указания этого человека. Я его не знаю, он меня тоже. Разве такое сотрудничество может принести хоть какую-то пользу? Всего несколько минут назад он отправил нашего подозреваемого в больницу, избив его до полусмерти. Через час, он ненароком кого-нибудь из нас застрелит. Ты отдаешь себе отчет в том, кого мы берем в команду?

Несколько человек обступили Филиппа. Пытаясь перекричать друг друга, каждый из них требовал ответы на свои горячие вопросы. С каждой секундой этот рев становился все сильнее и невыносимей, и, чтоб избежать последствий, Филипп, приказал всем идти в кабинет.

Усадив всех за один стол, он, встав у трибуны и взмахнув рукой, дал отмашку для начала разговора.

— Ну так, что, Филипп? Что насчет моего вопроса?

В толпе послышался одобрительный гул.

— Я отдаю себе отчет в том, кого беру к себе в команду. Более того, я готов поручиться за Винсента. Вы все еще ходили в школу, когда я с ним работал в комиссариате. Он был не просто лучшим, нет, этот термин не для него. Он был таким же как и все: молодой парень с большими амбициями, верящий, что правосудие одинаково для всех и, что исключений быть не может. Мы все в это верили… Но правда оказалась слишком другой, что бы не заметить ее. Весь этот город, каким бы он не казался прекрасным снаружи, изнутри прогнил до такой степени, что смотреть на это без слез было нельзя. Нам каждый день приходилось отлавливать мелких наркоторговцев, проституток и просто негодяев. Но проходило всего несколько дней и они все выходили на свободу. Кого-то депортировали, кого-то сажали, но это капля в море. Мы работали на износ и все ради простой, и в тоже время недостижимой цели — сделать этот прекрасный город действительно прекрасным. Я родился, вырос и, надеюсь, умру здесь. И я хочу, чтобы, когда надо мной закроется крышка гроба, я не сожалел о том, что зря прожил жизнь. Этот человек, которого вы так сильно не любите и воспринимаете как никчемного старика, съехавшего с катушек, сделал для этого города больше, чем кто-либо из всех когда-то ступавших в это здание. Но судьба любит создавать нам проблемы, ситуации, пройдя которые, мы можем понять истинный смысл нашего существования — он их не прошел. Это не его вина, что он стал искать успокоение в стакане, а наша, ведь те, кому он когда-то служил и поклялся в верности, просто бросили его, оставили ни с чем. Но все когда-нибудь проходит. Мы должны дать ему шанс! Пусть, за этот короткий промежуток жизни, который ему остался, он почувствует себя вновь нужным. Поверьте мне, он не разочарует нас.