Меж Сциллой и Харибдой - [57]

Он опять улыбнулся и, засунув руку в карман, достал сигарету.

— На здоровье. Забирайте всю пачку, я все равно собираюсь бросить. Думаю, на этом наш разговор окончен. Но хочу вас, мсье Дюваль, кое о чем предупредить: наши деловые отношения должны остаться только между нами. Вы взрослый человек, и я не думаю, что вам надо объяснять все как маленькому мальчику. Просто, держите язык за зубами и все будет как надо.

— Неужели вы считаете, что пройдя всю ту грязь, я захочу снова влезть в нее. Не-ет, я не для этого все прошел. Хватит, достаточно с меня перестрелок, уголовных дел, криминала и подобных вещей. Я уже слишком стар, чтобы играть в такие игры, пусть молодняк займется этим — у них сил больше.

Он еще несколько секунд постоял возле двери, но потом таким же тихим шагом вышел из камеры. Я слышал как он уходил. Звук его шагов становился все тише и тише, пока не стих и вовсе. Сигарета продолжала гореть поддерживаемая моим дыханием. Она была как последний яркий момент в моей жизни, такая маленькая, худенькая и такая опасная. Она была похожа на мою жизнь. И как сигарета, она вскоре должна была догореть. Это было неизбежно. Зачем себе врать, когда все говорило только об этом. Этот процесс высосал из меня все моральные, а за ними и физические силы. Я был слаб. Когда меня привезли на обследование, доктор чуть не упал в обморок — давненько ему такой заключенный не попадался. Я помню как он мне сказал: — Еще одна сигарета и ты отдашь богу душу. Но я хотел курить, они были единственными кто никогда не предавал меня. Это было похоже на сумасшествие — я признавался в любви к самой опасной и распространяемой привычке на планете. Но в тот момент мне было плевать на все. Прошлое наконец оставило меня и теперь я полностью свободен, даже не смотря на то, что я находился за решеткой. В этом и была моя победа, победа на всеми обстоятельствами, и главное, над самим собой. Затушив остатки сигареты, я опять упал на кровать и закрыл глаза. Тяжелые удары сердца, доносившиеся из груди, били как тяжелые барабаны перед орудийным залпом. Я был готов. Глаза медленно закрывались, дыхание становилось более слабым и тихим. Хотелось спать. Боже, как это было приятно! Разум угасал, тело становилось слабым, а силы постепенно покидали дряхлое тело. Не страшно. Главное, что все было закончено и теперь мне нечего было бояться. Теперь мне не было стыдно за себя и за свою жизнь.

* * *

Машина летела по широкой дороге, невзирая на льющийся как из ведра ливень. Было самое утро и на пригородных дорогах не было ни единой машины, а вдоль низ расстилался плотный туман. Девушка за рулем была холодна. Она молча сжимала руль руками, не выпуская при этом сигарету изо рта. Она не курила уже несколько лет, но недавнее известие взбудоражило ее и вновь пробудило тяги к табаку. Ей были чужды длинные «женские», она больше курила обычные широкие. Такие же самые, что курил главный мужчина в ее жизни. Вивьен не знала как это могло произойти, она вновь и вновь прокручивала тот звонок, нагрянувший ей глубокой ночью. Незнакомый мужской голос сухим протокольным тоном оповестил ее о смерти заключенного Винсента Дюваля. Она не могла поверить в это, ей казалось, что все это шутка или розыгрыш, на подобии того, что произошел во время перестрелки в доме Делароша. Но реальность оказалась таковой, что надежда в лучшее была напрасной. Все подтвердилось. Он умер глубокой ночью от остановки сердца. Он много курил — сигареты довершили то, что не смогли сделать сотни пуль, выпущенных в него за годы службы в полиции. Он заснул и не проснулся. Достойная смерть, наверное, именно о такой он мечтал все время. Спустя столько тревог, страданий и мучений, Винсент, наконец, нашел свой покой. Жалко, что в тюремной камере. Ее попросили заехать в тюрьму, чтобы забрать его вещи. Странно, ведь у него была жена, пусть и бывшая, но все-таки хоть какой-то родственник, но он пожелал, что бы все сделала Вивьен. В ее голове снова прозвучал тот странный голос, который она никогда не забудет.

— Алло.

— Простите, это Вивьен?

— Да, а с кем я разговариваю?

Голос в телефоне несколько вздрогнул.

— Вам звонят из Санте. Вы знакомы с человеком по имени Винсент Дюваль.

— Да, конечно. А что произошло?

— А кем вы приходитесь мсье Дювалю?

— Я его очень хороший друг.

Голос по ту сторону телефонного провода вновь замолк, но вскоре появился вновь.

— Дело в том, что мсье Дюваль скончался сегодня ночью. В кармане его одежды мы нашли записку, в которой он просит в случае его смерти сообщить об этом вначале вам. Мадемуазель, прошу вас как можно быстрее приехать к нам в тюрьму Санте, чтобы провести все необходимые бумажные процедуры.

На этом разговор был окончен. Она до сих пор помнила каждую секунду этого разговора и не могла поверить в происходящее. Туман на дороге становился все гуще, а на небе начали сгущаться тучи. Вивьен выехала сразу как только смогла. Часовая стрелка еще не показывала и шести утра, как машина с ревом выезжала из маленького города Труа в направлении Парижа. Ей не терпелось увидеть его, того самого человека, который спас ее и вытащил из болота. Она была обязана ему, и это был тот самый момент, когда она могла отдать свой долг. Вскоре на горизонте показались окраины Парижа, в тяжелом утреннем тумане и в серой оболочке нависших черных туч, он был более чем неприветливым. Но останавливаться было нельзя. Ее путь лежал в последнюю городскую тюрьму, которая до сих пор находилась на территории города. Старые кирпичные стены, сохранившие и впитавшие в себя все ужасы, которые испытывали заключенные, находившиеся здесь. Кто-то даже поговаривал, что проведя здесь более чем пять лет можно было тронуться рассудком. Профессионально маневрируя между маленькими и не очень улочками, Вивьен, наконец, смогла добраться до нужного ей места. Хмурая погода придавала этому и без того страшному месту, еще более угрожающий и устрашающий вид. Высокий забор, протянутая по внешнему периметру шеренга посаженных деревьев, как бы пыталась скрыть весь этот мрак за распускающимися листьями, но сделать это было просто невозможно. У входа ее встретил уже немолодой мужчина в форме охранника и сопроводил Вивьен на территорию этого заведения.