Меж Сциллой и Харибдой - [3]

— Не хочу тебе врать, я никогда такого не чувствовал, может просто потому, что я большую часть времени провожу на работе. А там царит совсем другая атмосфера, там нет места таким чувствам, они мешают думать и сосредотачиваться. Тебе ведь это известно.

— Да, ты прав. Наверное, это все из-за алкоголя, я слишком много пью последнее время.

Загорелся зеленый свет и поток машин, словно длинная железная гусеница, пополз вперед.

— Теперь твоя очередь. Расскажи, как ты поживаешь. Что нового произошло в твоей жизни, за эти два года?

До сего момента, железное и непробиваемое лицо Филиппа, внезапно наполнилось неприкрытой злобой. Но она была адресована не мне. Что-то очень сильно потрепало его нервы за это время.

— Я развелся. Сразу после твоего ухода из полиции, все как будто перевернулось с ног на голову. Друзья стали умирать, дела в комиссариате шли очень неважно, а моя личная жизнь развалилась как карточный домик.

Он на секунду замолчал и снова полез за сигаретой.

— В тот день я пришел раньше обычного. Черт, это похоже на бородатый анекдот! Мне сразу показалось странным, что Мишель не встретила меня. Я несколько раз произнес ее имя вслух, но никто не отзывался. Впервые за столько лет мне стало страшно, в голову начали лезть странные мысли, я боялся, что с ней что-нибудь случилось. А на поверху оказалась, что она просто изменяла мне. Я застал ее и этого подонка полураздетыми у себя в спальне. Ты даже не представляешь, как мне хотелось пристрелить эту сволочь, прямо там, без всякого суда. Как собаку. Но я сдержался, я просто ушел.

— Мне очень жаль.

— Да-а… не стоит. Это я во всем виноват. Чего я ждал, пропадая на работе по двенадцать часов в сутки, а то и больше. Что она будет терпеть это всю жизнь, нет, таких женщин не существует.

Он замолчал. И в этой мертвой тишине мы пробыли почти всю дорогу. Время в пути пролетело очень быстро. Огромные кирпичные дома мегаполиса в одночасье сменились загородным пейзажем. Мы проехали еще несколько сот метров, пока не остановились возле небольшого дома. У самого входа нас встретила пожилая дама и, аккуратно открыв дверь, она вежливо провела нас внутрь.

— Мсье Деларош ожидает вас в своем кабинете. Пожалуйста, следуйте за мной.

Преодолев несколько десятков лестничных ступенек, вскоре, наша компания оказалась перед дверью кабинета. Первым вошел Филипп, а я последовал за ним. Продолговатое помещение было специально спроектировано и построено таким образом, чтобы здесь могли проводиться большие совещания и сборы. Вдоль стен, аккуратной шеренгой стояли книжные шкафы, а посередине большой стол. Деларош стоял возле самого края стола и, держа в руке стакан со спиртным, молча смотрел в окно. Он был старше меня всего на пару лет, но сказать это по внешнему виду было невозможно. Усыпанный многочисленными морщинами, он больше походил на старика, чем на высокопоставленного офицера.

— Слава Богу, ты здесь. Я очень рад тебя видеть. Насколько я помню, ты не жмешь руку, поэтому смысла протягивать свою мне нет.

Я заулыбался и с довольным лицом сел напротив него.

— Выпьешь чего-нибудь? У меня есть прекрасное вино.

— Нет, спасибо. Никогда не любил вино.

Теперь заулыбался сам Деларош. Видно я удивил его своим ответом. Но вскоре улыбка с его лица пропала, а вместо нее, физиономия приняла серьезную форму.

— К черту формальности. Не за этим вы сюда приехали, — сделав рывок рукой, он одним махом осушил свой стакан. У нас большие неприятности, Винсент. И это не очередная страшилка, коих ты наслушался за время службы, на этот раз все очень серьезно.

Он подошел к небольшому сейфу, который стоял в углу комнаты и, открыв его, достал небольшой конверт.

— Тебе известно кто это? — Он достал фотографии из конверта и положил возле меня.

На них был изображен молодой парень, с черными волосами. Мне казалось я его знаю, но сказать точно я не мог.

— Черты лица знакомые, однако, он слишком молод, что бы проходить по тем делам, которые мы вели. Нет, скорее всего я ошибся.

— Это правда, но отчасти. Его зовут Себастьян Робер, он никогда не был судим, не проходил ни свидетелем, ни подозреваемым. Он чист как стекло.

— Тогда как он может иметь дело к нам?

На несколько секунд Деларош замолчал. Затем, вопросительно посмотрев на Филиппа, снова налил себе вина.

— Он сын Бернарда Гарро. Именно, того самого Гарро, который в свое время поклялся пересадить все наше управление.

— Чушь! У Гарро не было детей!

— Как видишь есть. Через два дня он будет давать показания по делу своего отца, не знаю как он убедил достать это дело из архива, но настроен он очень серьезно. Говорят, у него есть данные, разоблачающие всех нас. Но и это не самое плохое, помимо этого он готов предоставить улики еще по двенадцати делам.

Он достал небольшой листок и бросил его на стол.

— Взгляни, этого дерьма хватит, что бы мы все сели лет на тридцать. Драгоценности из дома мадам Мерсье, дело об угонах на Авеню Монтень и еще десять пунктов. Ты не хуже меня понимаешь, что может случиться, если эти дела пойдут на пересмотр. Всплывет столько нехороших подробностей, что нас всех упекут в тюрьму до скончания наших жалких дней!