Меж молотом и наковальней - [25]
— А Маман?
— Маман это Маман… — усмехнулся Анри. — Она особенная. Не путай еду с влюбленностью. А влюбленность в Маман, напомню, ошибка не моя.
— «Не помните» — это как?
— Девочка моя, ты действительно такая наивная или только прикидываешься? — в голосе Анри послышалась горделивая нотка. — Практика вещь хорошая не только в искусстве вождения, но и в постели. Ты хоть представляешь, насколько мы в этом хороши? — что-то мне не хотелось это представлять. Совсем… — Потому мы не столько защищаем свой вампиртий секрет, отнимая у вас память, сколько ваш разум от вашей же пагубной страсти… Мы для вас как наркотик. Один раз попробуешь, и всю жизнь будешь искать новой дозы.
А я, увы, даже слегка попробовала. Сглотнув, я задушила в себе воспоминания о той пламенной ночи и усиленно постаралась не замечать горделивой насмешки Анри. Все же это нечестно: он читает мои мысли, а я его — не могу!
Справляясь с предательской дрожью, я усиленно смотрела в окно, туда, где пробегали редкие огоньки в деревенских домах.
— А следы укусов на шее? — продолжала допрашивать я. Не потому что было интересно, а просто хотелось прервать это проклятое молчание. И когда разговариваешь легче не думать… ни о чем не думать.
— Следы… я умею лечить раны, душа моя. Потому следы я просто убираю.
— Значит, эта «эпидемия»… — я бросила на Анри косой взгляд, — твоих рук дело?
— Ну моих, — пожал плечами Анри, — и что? Никто же не пострадал. А ночь с незнакомцем? Тебе ли не знать, что современные нравы очень даже толерантны к подобным приключениям.
Вот почему та девушка из зеркала оказалась жива.
— Ты циник, — прошипела я.
— Нет, дорогая, это ты — циник. Я просто правдив с собой и с окружающими. Я должен есть. И я не хочу убивать, это не совсем в моем характере. Однако это еще одна причина, почему я столько лет не могу найти себе пару. Вы, девушки, считаете мою «еду» — изменой, и даже вам самим сложно убедить себя в обратном.
— Не сомневаюсь, — прошептала я. — Знать, что твой парень каждую ночь…
— Ну не совсем каждую, не преувеличиваем. Мне хватает раза в неделю.
— Но дела это не меняет.
— Естественно, не меняет. Для вас. Вы позволяете себе убивать животных, есть их трупы, которые называете мясом, и морщитесь при упоминании о нас, «кровососах». А ведь мне противно мертвое тело, любое — будь то тело человека или зайца. Я люблю живое тепло…
— …кровь.
— …кровь… — невозмутимо подтвердил вампир. — Теплую. Живую.
— У тебя есть дом?
— Неожиданный вопрос, — Анри плавно повернул машину вправо, на полузаросшую лесную дорожку. Низко склонившиеся кроны деревьев украли последний свет. В машине стало совсем темно. — Нет, того, что вы, люди, называете домом, у меня нет. Я уже долгое время долго не останавливаюсь на одном месте, не чувствую такой необходимости. Думаю… мне не совсем свойственен ваш романтизм.
— Но здесь ты уже достаточно долго…
— Здесь у меня незаконченное дело. Боюсь, я застрял в этих краях надолго, и сам, сказать по правде, не знаю, радоваться этому или печалиться.
А вот такое противоречивое чувство мне как раз знакомо. В последнее время оно меня и мучает… или же не совсем мучает…
Я не стала спрашивать, что это за незаконченное дело, лишь устроилась поудобнее и закрыла глаза. Убаюканная тихим журчанием мотора, я заснула. Сама не понимаю, как я могла безмятежно спать рядом с вампиром?
Небольшой уютный домик посреди нетронутого человеком леса. Струится через окно мед зимнего солнца, пестрит рукоделие в моих ладонях, и мерные движения иглы успокаивают…
Я отрываю взгляд от рукоделия и смотрю на огромного черного пса. Красивый, гибкий, как на картине в моем кабинете, он медленно входит в комнату, и свет мягким блеском отливает на его пушистой шкуре… Он кладет голову мне на колени, заглядывает преданно в глаза. Дрожат руки… летит на пол рукоделие, и я обнимаю пушистую голову пса и плачу, плачу… горько, безумно.
— Он опять не пришел, правда? Опять?
Кто-то потряс меня за плечо, и сон улетучился, скользнул песком сквозь пальцы. Оставил на коже мешающие песчинки, но сам истаял, оставив лишь едва ощутимое беспокойство.
— Пора вставать, спящая красавица, — нежно прошептал Анри. — Мы приехали.
«Приехали» — это правильное слово. Только значение у него несколько другое. Губы Анри вновь мимолетно коснулись моих, прогоняя остатки сна и вялости. Раньше, чем я сама поняла, что делаю, я отвесила вампиру пощечину.
— Больше так не делай! — прошипела я.
Анри лишь пожал плечами, выпрямляясь:
— Да, да, знаю… сволочь я, сволочь. Вылезай из кареты. Если не успеешь до того, как она превратится в тыкву, я не виноват.
Глава десятая. Бал
Внутри было именно так, как я себе представляла. Огромный зал с зеркальными стенами. Множество недавно срезанных роз, от аромата которых, смешанного с запахом свечей, сразу же закружилась голова. Мягкий полумрак, блики на стенах, в зеркалах, тихая, едва перекрывающая приглушенные голоса, музыка. Романтика! Только скажите на милость, кому нужна эта проклятая романтика!
И это платье с тяжелой юбкой, не повернуться. И эти перчатки… ни до чего нельзя дотрагиваться… сама себе чужой кажусь.
Зато Анри тут явно нравилось!
"Только тот, кто любит, может увидеть вас такой. Очень похоже… — продолжила восхищаться официантка, — наверное, он вас очень любит. ". Я вздрогнула, сообразив о чем она, — о листке из блокнота, который сиротливо лежал передо мной на столике. А на нем — знакомое и незнакомое одновременно лицо. Обрамление растрепанных волос, счастливая улыбка, и взгляд… Не бывать у меня такому взгляду! Не дождетесь, мать вашу!
Рите снятся странные сны: другой мир, другие люди и мужчина, в которого она без памяти влюблена. Но любить мужчину из сна - сумасшествие, поэтому героиня обращается со своей проблемой к психологу. После этого и начинаются неприятности: психолог слишком уж интересуется видениями Риты и начинает вести себя странно. Полная версия первой части. Просьба для читателей - если прочитали хотя бы часть текста, то оставьте комментарий. Автору важно ваше мнение.
Последнее, что должен сделать перед смертью вождь — передать Виссавию в руки своего наследника. Но что делать, если горячо любимый племянник не очень-то стремится к власти и ставит невыполнимые условия? Вторая часть Хроник Виссавии.
После смерти Александра Рита мечтает забыть и о своих снах и о том, другом, мире. Но в ее жизни появляется сын Александра, Максим, который слезно просит девушку продолжать рассказывать о своих снах. Рита не в силах отказать: сама того не заметив, она по уши влюбляется в сына умершего психолога и начинает разрываться между «выдуманной» любовью к Далу и «настоящей» — к Максиму.
Его любовь спасает всех: холодного мальчишку-оборотня, обиженного на людей сына бога, безумного вождя Виссавии. Но путь к спасению тернист, болезнен и выдержит его далеко не каждый. Тем более, что невольный спаситель слишком юн и сам ищет дорогу в жестоком мире.
Все когда-нибудь возвращается. И однажды совершив ошибку, мы должны будем за нее заплатить.
Эта книга о жизни чешско-русской семьи, живущей попеременно в России и в Чехии, с экскурсом в далекое прошлое их предков — аристократов и крепостных, учителей, адвокатов и мастеровых… Предки каждого из супругов — участники бурных событий — войн и революций конца XIX и начала XX веков. Главные герои книги (автор и ее муж) — граждане России и Чехии — после окончания Тимирязевской академии в Москве работают сельхозспециалистами в Северном пограничье Чехии, а затем на алтайской целине…
Битва за планету закончилась поражение Черного... Сможет ли он повергнуть трех Богов и вернуться обратно или же сам сгинет в бесконечной тьме...? Истинный мир Богов, это его цель, Черный должен расправиться с оппонентами и наконец стать на одну ступень выше к величию и разгадать цель Катарбоса, который устроил весь этот спектакль.
Книга «Семейная история» посвящена истории рода Никифоровых-Зубовых-Моисеевых-Дьякóвых-Черниковых и представляет собой документальную реконструкцию жизненного пути представителей 14 поколений за 400 лет. Они покоряли Кавказ и были первопроходцами Сибири, строили российскую энергетику и лечили людей. Воины, землепашцы, священники, дворяне, чиновники, рабочие, интеллигенция – все они представлены в этой семье, и каждый из предков оставил свой след в истории рода, малой и большой Родины. Монография выполнена на материалах архивных источников с привлечением семейных воспоминаний и документов, содержит множество иллюстраций.
Закон природы — это то, что запрещено нарушать строго-настрого. Полиция неукоснительно следит, чтобы никто не вздумал летать со скоростью, превышающей скорость света, а также совершать иные преступления. Совершеннолетний нарушитель несёт уголовную ответственность. А что делать с тем, кто ещё мал?..
В этой части помещено хронологическое продолжение записей услышанных и прочитанных мною высказываний, которые захотелось сохранить в памяти. В сборнике собраны мудрые и не только мысли, которые были услышаны или прочитаны мною за пятьдесят лет жизни. Некоторые записи отличаются от оригинала или приведены без указания автора. В некоторых случаях приведены имена людей, от которых были услышаны эти слова. Этим самым мне хотелось отдать дань памяти этим людям, с которыми я сталкивался в жизни, и которые оказали определенное влияние на течение моей жизни, за что им моя благодарность.
Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.