Меж двух миров - [11]

— Хорошо, — он снова улыбнулся и продолжил, разливая остатки вина из бутылки. — Моя сила — в разрушении. Смотри. — Он поставил бутылку на стол на опустевшую тарелку. Никаких заклинаний или пасов руками, лишь легкое движение воздуха, будто слабое дуновение ветерка — бутылка покрылась многочисленными трещинами и осыпалась мелкими осколками в тарелку.

— Как ты это сделал? — восторженно воскликнула я, беря в пальцы осколок. — Это такая магия?

— Нет, — он засмеялся. — Не магия. То есть не волшебство и не чудо. Это воздействие ауры. Это как… я не знаю, как объяснить, чтобы та поняла. Мы можем воздействовать своей аурой на вещи. Как руками. Хотя это не совсем точное сравнение…

Я как завороженная смотрела на горку осколков в тарелке и не сразу заметила, что т’эйхе побледнел и откинулся на спинку дивана.

— Что с тобой? — испугалась я, когда, наконец, заметила его.

— Ничего, — он повернулся ко мне, слабо улыбаясь. — Просто еще не восстановил силы — рановато мне пока показывать такие фокусы. Мало сил. Или восстановление организма, или… хм… магия. Теперь твоя очередь. — Тяжело дыша, он оторвал голову от спинки дивана и приблизился ко мне, сощурив глаза: — Правда за правду. Почему ты мне помогаешь?

Признаться, такого вопроса я никак не ожидала. Его лицо находилось совсем рядом с моим. Сердце бешено колотилось, в ушах шумело.

— Я… захотела с тобой подружиться. Сначала мне было страшно. Но друг-т’эйхе… это интересно, — тихо ответила я, поражаясь собственной честности. А ведь не так давно я бы съязвила или отшутилась на подобный вопрос гостя. Аарон лишь улыбнулся, возвращаясь в прежнее положение. А потом сказал:

— Посуду моешь ты. А мне, если позволишь, надо поспать.

И мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Глава 5

Вскоре Аарон совсем поправился. Из молчаливого гостя, который почти не мешал своим присутствием, он стал довольно шумным и иногда не самым приятным типом. Он переставлял предметы так, как ему этого хотелось, но что было не очень удобно мне. Иногда мне казалось, что это я пришла к нему в гости, а не наоборот. Единственным неприкосновенным местом оставалась моя комната — он вообще не заходил сюда без разрешения. При этом ели я просила его помочь с каким-то чисто «мужским» делом, он отвечал, что не может этого сделать. Т’эйхе его клана этим не занимались. Почему? Просто потому, что они этого не могут делать. Такие заявления были мне не понятны. Я злилась. И справлялась сама.

К тому же он взял за правило учить меня жизни, вроде «не разговаривай с незнакомцами» или в каком кармане лучше прятать газовый баллончик. Конечно, во многом он был прав. Но мне не хотелось признавать это. Из вредности. Тогда некоторые из своих «учений» он стал показывать на практике. Так однажды, когда я вернулась домой, он встретил меня. Когда я закрыла дверь, он схватил меня и прижал к стене — почти как тогда, в нашу первую встречу. Я не сразу поняла, в чем подвох. Но когда я почувствовала, как мои руки и ноги опутывает его аура, запаниковала. Между тем его рука скользнула по моей шее, к груди, замерла на талии и медленно стала спускаться по бедру. Другой рукой он отвел прядь волос от моего уха и прошептал:

— Ты теперь полностью в моей власти. Почему ты не учла этот момент, когда позволила мне остаться?

— Ты идиот? — воскликнула я, когда поняла, что это очередное показательное выступление, и дернулась, освобождая руки. Хоть я и не верила всерьез, что он действительно хотел насильно завладеть мной.

Он отпустил меня, и я услышала, как под обоями зашуршала, осыпаясь, разрушенная аурой т’эйхе штукатурка. Это обстоятельство еще больше меня разозлило. И я снова закричала на него:

— Ты придурок! Заняться больше нечем?

Чтобы сдержаться и не швырнуть в него чем-нибудь, я резко развернулась и ушла на кухню.

— Ты не должна так доверять незнакомцам. Проснешься однажды в темном лесу. Связанной. Под деревом. Или в канаве, — невозмутимо сказал он мне в спину.

Я молча носилась по кухне, пытаясь что-то прибрать, протереть или приготовить, чтобы унять раздражение. После этих слов, не поворачиваясь к нему, показала неприличный жест.

— Я серьезно, — сказал он, ничуть не смутившись и не обидевшись. — Это не безопасно. Ты должна быть предусмотрительней.

— Ты придурок, — уже спокойнее, хотя все еще раздраженно ответила я. Он, конечно, был прав. Но почему-то я гораздо больше боялась, что он убьет меня, нежели позариться на тело. Т’эйхе довольно хмыкнул и вдруг сказал:

— Извини. Я не хотел обижать тебя или пугать.

Теперь я уже смотрела на него с недоумением. И кто еще тут с головой не дружит?

Аарон еще несколько раз проводил подобные «уроки», казавшиеся ему познавательными и полезными. Мне даже иногда казалось что он получает удовольствие от собственного превосходства. Хотя несколько навыков самообороны я все же получила — т’эйхе не ограничивался простым запугиванием. Отбиться от него самого или кого-то равного ему я вряд ли бы смогла, но была надежда, что мелкие хулиганы теперь для меня не угроза. Хотя мне все же казалось, что ему просто делать нечего от скуки.

И действительно, когда он стал куда-то отлучаться, подобные подколы сократились до минимума. Аарон стал гораздо более серьезным и молчаливым, часто думал о своем. И снова почти не мешал. Мне даже стало не хватать наших словесных перепалок, а нервное ожидание очередного «жизненного урока» заставляло вздрагивать от каждого его движения. Аарон не замечал этого. Или просто делал вид.