Мэтт между строк - [6]

Селеста метнула в него сердитый взгляд, но все же взяла сэндвич в руку.

Ха! Маленькая, но победа.

Они сидели в неловкой тишине, пока Мэтт следил, как она ест. Он знал, что стоит ему выйти из комнаты, Селеста бросит сэндвич и, возможно, даже выплюнет то, что останется у нее во рту.

– Слушай, у тебя же день рождения через пару недель. Как будем праздновать?

– Никаких празднований не будет, Мэттью.

– Нужно хоть как-нибудь отметить. Я хочу отметить твой день рождения. Давай сходим куда-нибудь поужинать? Или поищем, что сейчас идет в театрах. Я бы хотел что-нибудь с тобой посмотреть. И может, ты хочешь какой-то определенный подарок? Я уже кое-что для тебя подготовил. И мама с папой, конечно, тоже.

Это заявление было ложью лишь отчасти, так как он купил Селесте несколько подарков от их лица.

– Я не вижу веских причин выделять этот день из череды несущественных, если не сказать мучительных, отрезков по двадцать четыре часа. А ты видишь? – В ее голосе звучал упрек. – Ты их видишь, Мэттью? – Она оттолкнула от себя тарелку с наполовину съеденным сэндвичем – та уехала на другой край столика – и легла на диван.

Мэтт потер глаза. У него не осталось сил снова идти по кругу, который он уже выучил наизусть: первые двадцать минут он будет пытаться разговаривать с ней радостным, добрым тоном и (если расстарается изо всех сил) даже пошутит пару раз. Она ничего не ответит или скажет что-то такое, что разобьет ему сердце. Потом он начнет ее убеждать, взывать хоть к какой-то части ее существа, которая еще не успела умереть. Наконец, он разозлится и наговорит ей того, о чем потом пожалеет. Но сегодня Мэтт был слишком слаб для всего этого. Он засунул руку в карман и достал оттуда кошелек.

– Держи. – Вставая на ноги, он бросил на столик кредитную карту. – Зайди в интернет и купи себе, что захочешь. Тебе нужен хороший подарок, особенно в этом году. Сделай это для меня, для себя, для Финна… Мне все равно для кого. Просто сделай.

И Мэтт вышел из комнаты.

* * *

Монитор ярким пятном выделялся в темной комнате. Мэтт только заметил, что уже наступил вечер. Он на автомате взглянул на дату в углу экрана. Пять месяцев двадцать шесть дней. Хватит считать. Перестань считать. Он взял очередную квитанцию из стопки и оформил онлайн-платеж. В их доме все летело в тартарары, но хотя бы денег на счете родителей по-прежнему оставалось достаточно. Когда у них отключили электричество, потому что Роджер и Эрин забыли о двух предупреждениях, которые пришли по почте, Мэтт предложил взять оплату квитанций на себя. У отсутствия света был, по крайней мере, один плюс: у них с родителями появилась тема для разговора. Скучно и не слишком приятно, но все-таки повод для общения. В их семье больше никто не разговаривал друг с другом – если не считать необходимых бытовых ремарок. Никто не смотрел друг другу в глаза. И уж точно никто не улыбался.

Мэтт пролистал текущий расходный счет, чтобы убедиться, что все в порядке, а потом сделал то же самое с кредитными картами. На его губах появилась слабая улыбка – второй раз за долгое время. На прошлой неделе он увидел, что с карты списались деньги, и на мгновение ощутил радость и облегчение. Около ста долларов ушло на покупку в онлайн-магазине с товарами для праздников. Значит, Селеста что-то себе купила. Похоже, она все-таки решила устроить хоть какой-то семейный праздник и теперь готовилась к вечеринке. Наверняка она просто накупила украшений из уважения к памяти Финна, но Мэтту было все равно. Впервые с того жуткого, кошмарного февральского дня Селеста сделала хоть что-то позитивное.

Оплатив последний счет, Мэтт собрал квитанции, пропустил их через измельчитель бумаги и откинулся на спинку стула. Он понимал, что это обязанность его родителей, но ему было гораздо легче заняться бумагами самому, чем пытаться убедить маму и папу в необходимости этого дела. Он знал: это не навсегда. Мама справлялась… ну, по крайней мере, она делала успехи. Папа полностью сосредоточился на жене, поэтому Мэтту пришлось взять на себя все остальное, пока жизнь не вернется в норму. Хотя бы в какую-нибудь норму.

Он взял со стола письмо и тяжело вздохнул. Оно пришло из МТИ. Университет мог – должен был – стать единственным лучом света в царстве несчастья. Но, по крайней мере, приемная комиссия с полнейшим пониманием отнеслась к ситуации и дала Мэтту академический отпуск на один год. Сказал ли он об этом родителям? Он не помнил. Но что хорошего теперь его ожидало? Год в четырех стенах, в которых правило бал отчаяние? Год в доме, куда никого не пускали? У него оставалась возможность посещать некоторые лекции, но по-настоящему взяться за учебу он не мог. Нужно было подождать, пока… все уляжется.

Если честно, дело было вовсе не в нем. Дело было в Селесте. Да, она заказала какие-то украшения для вечеринки, но едва ли это являлось неоспоримым свидетельством того, что она выходит из депрессии. Селеста оставалась такой же пугающе отчужденной, и, как бы Мэтт ни старался, никаких подвижек не происходило. Но Мэтт знал наверняка: способ вернуть старую Селесту существовал. Должен был существовать. Просто Мэтт его не видел.