Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - [46]

Ой, а ведь и правда, что-то такое смутно припоминаю.

– Спасибо, вы меня здорово выручили! Мистер Стократус, я бы хотел кое-что у вас узнать…

– Просто Стократус. Как можно узнать что-то у того, кто сам ничего не знает?

– Но…

– Правильно, остальные не знают и этого.

Честно говоря, мне стало казаться, что главным условием получения Стандартного права жителя Карпетауна является сумасшествие. А с безумцами надо во всем соглашаться. Вдруг они на самом деле правы?

– У меня пропала книга, а в ней было приглашение на конкурс, может, вы ее видели?

– Если твоя книга действительно тут, ничем не могу помочь. Я сам не знаю, сколько их здесь, а уж тем более каких.

– Она называется «Тедди Плюшик», если увидите, отложите ее для меня, хорошо? И не отдавайте никому читать, пожалуйста.

– Мэтью, кажется, тебе плохо объяснили. Я не даю читать книги. Я разрешаю или не разрешаю книгам прочитать тебя!

Спокойно, Мэтью. Психу нужно дать выговориться. Мало ли какой пыли он тут нанюхался. Стократус скосил глаза в зеркало, пригладил бровь и заговорил, как директор школы на общем собрании:

– Все привыкли к тому, что книга беспомощна. Любой может взять и прочитать ее от корки до корки. Листать жирными пальцами или вырвать страницу. Или вообще выкинуть в мусорное ведро. С ней можно делать что хочешь: читать кусками, как угодно переврать, забыть, о чем она. Но самое главное – решить, что она больше не скажет тебе ничего нового. Поэтому книги убегают сюда, ко мне.

Им, знаешь ли, тоже хочется нас прочесть. Посмотреть, каково это – раскрыть свою душу, а получить ленивый зевок: «Как банально!» И наоборот, многие годами прячутся за маской умника и знатока, но обязательно найдется такая книжка, которая больше пары глупых фраз в них не прочитает.

Только здесь, в Карпетауне, достаточно магии, чтобы книги могли читать тех, кого хотят. Это мы для них – открытая книга! В которой записаны наши тайные желания и страхи. Вот девушка, как раз перед тобой была. Все надеется, бедняга, что ее оценит какая-нибудь ужасно важная книга. А ее видишь, что выбирает? – Стократус кивнул на кипу глянцевых журналов на стойке.

– И что, неужели есть желающие? – усомнился я.

– Да брось, отбоя нет! Каждый же рассчитывает, что за него возьмется какая-нибудь необычная книга. Последнее время, правда, толстые книги совсем обленились. Жалуются, что отскакивают от поверхности, не хватает им в людях глубины. Если так пойдет, скоро самыми активными будут справочники «Как общаться со смеллом: 10 ключевых фраз».

– То есть я могу пойти и поискать свою книгу? В худшем случае ко мне прицепится какой-нибудь любопытный сборник стихов?

– Без проблем, смотри. Но придется снять амулет. Если ты им понравишься и тебя растащат на цитаты, я не виноват.

Никогда не видел, чтобы в библиотеке был такой беспорядок. На полу, прямо посередине комнаты, лежала целая груда книжек и журналов. На столике были «Величие и тайны Вселенной» и «Уровни самопознания одинокой души». На полу в книжной свалке что-то шевельнулось. Я затаил дыхание и постарался сделать вид, что ничего не замечаю. Наоборот, громко принялся звать приглашение – почему-то горланить «Тедди Плюшик! Тедди Плюшик!» было ужасно неловко. Как будто показывать свои детские фотографии.

Когда подлетела первая книга, мне стало даже лестно – как-никак, это оказался не словарь смеллов, а учебник по математике. Правда, для начальной школы. Но потом они начали выпрыгивать с полок сплошным потоком, бесцеремонно шлепать по голове страницами или царапаться корешками только для того, чтобы через мгновение рухнуть под ноги.

Слова и буквы мелькали у меня перед глазами с бешеной скоростью. Я уже по колено стоял в книгах, а вперед все лезли и лезли новые. Они рылись в моих воспоминаниях и секретах, выдергивали отдельные фразы и перемешивали их с другими. Голова разрывалась от боли, словно в ней бились и никак не могли выяснить, какая главнее, две одинаково сильные мысли.

           Не любо ухом – слушай брюхоМ

Если хуанхэ не идет к конфуцию,

                                   конфуций идет к хуанхЭ

У бога дней много, но одного всегда не хватаеТ

         Друг познается, когда деньги деляТ

Аппетит приходит во время еды

                             и всегда остается на ночлеГ

Что написано пером, не горит в огне,

                         но плохо, если не тонет в водЕ

 Не боги горшки обжигают, потому и крив казаН

И у стен есть уши, на которые

                                   можно навешать лапшИ

         Как аукнется – так хоть уши затыкаЙ

Эти фразы – одна за другой, одна за другой – бесконечным списком, как кассовая лента, прокручивались в моей голове.

– Помогите! Стократус! – Еще чуть-чуть, и в Карпетауне станет на одного полоумного больше.

Вжик! Вжик! И в стройной буквенной последовательности образовалась дырка. Недовольный фолиант покрутил страницей у корешка, но письмо, окрыленное победой, оказалось сильнее сборника крылатых фраз. Книжный вампир наконец отцепился от меня, и я рухнул на книжные горы размером с Гималаи. Приглашение радостно пискнуло и бросилось мне на шею.

Когда через пару минут мне удалось-таки отодрать его от лацкана с рожицей, вид у него был возмущенный и рассерженный. Только я хотел сказать про свято место, которое пусто не бывает, но фолиант так хищно ощерился страницами, что я мгновенно рванул обратно к Стократусу.