Метро 2033. Секреты Рейха - [45]

— Встать, я сказал! Вставай, сволочь! Работай! Быстро! Встал!

От боли в спине головная боль чуть уменьшилась, и Вадим снова попытался встать. Сначала он тихонько подогнул одну ногу, затем выпрямился, встал на одно колено и уже через пару секунд поравнялся взглядом с надзирателем.

— То-то же! А теперь марш работать! — фашист пригрозил дубинкой и отошел обратно. Через минуту приступ прошел, Вадим стер с лица кровь и принялся снова работать.

Рабочий день заканчивался только после того, как фашисты били три раза в сигнальный колокол. Рабы ложились спать на земле там, где им хотелось. Ни матрасов, ни подстилок, ни раскладушек рабочим не выдавали. Где хочешь, там и спи. Мраморный пол был холодный и твердый, земля же была мягче, поэтому все старались ложиться там, где земельных участков было больше.

Вадим присмотрел себе местечко и, чтобы никто не опередил его, быстро расположился на выбранном месте. Однако не успел сталкер закрыть глаза, как к нему подошли три солдата, и, распинав его, повели к унтершарфюреру.

Унтершарфюрер расположился в кабинете начальника станции. Пленника ввели в кабинет и встали по обе стороны от него, дабы в случае чего предотвратить покушение. За столом сидел скинхед. В одной руке он держал зеркальце, а в другой бритву, аккуратно сбривая щетину с подбородка. Перед ним лежал тот самый кейс с кодовым замком.

— Ну, привет, — поприветствовал заключенного фашист, — Как тебе у нас… Миронов, кажется, да?

Вадим кивнул, не желая говорить с унтершарфюрером. Фашиста это не особо задело.

— Неразговорчивый, да? Ну, нашим же лучше. — Он отложил бритву и зеркальце, взялся за кейс, — Я не особо заинтересован в существовании такой гнили, как ты и остальные рабы, но вы же невосполнимая рабочая сила, поэтому приходится вас всех терпеть. — Унтершарфюрер подбирал код к замку, параллельно беседуя с заключенным, — Вольф сказал, ты какой-то особенный и тебя надо держать по-особому. Ощутил уже наш вирус, а? Ну так вот, знаешь, что это? — фашист открыл кейс и вынул оттуда алую ампулу. — Это твоя единственная надежда на то, чтобы пожить подольше. Антидот, проще говоря. И за вот эти вот миллилитры ты должен жопу рвать для нас. Колоть умеешь? — Вадим мотнул головой. — Жаль, тогда придется мне. Садись, закатывай рукав.

Сталкер сел на стул, закатал рукав рваной водолазки и протянул руку фашисту. Унтершарфюрер втянул шприцем жидкость из ампулы, подошел к нему, прицелился в вену и аккуратно вколол антидот. Руку свело, в глазах потемнело, но потом стало гораздо легче, чем было на работах. Голова перестала кружиться, и картинка перед глазами стала более отчетливой.

Унтершарфюрер убрал шприц в кейс и приказал бойцам, чтобы они вынесли обратно заключенного. Вадимово место занял уже какой-то другой раб, но приятные ощущения от антидота стоили сна на мраморном полу. Вадим прилег у стены, закрыл глаза, но не мог долго уснуть. Перед глазами встал Губеха, погибший от пуль Волка. Ведь, если бы Вадим был более внимателен, если бы он не засматривался на других и увидел бы подкравшегося фашиста, кто знает, может быть, Олег сейчас был бы жив, а он сам сидел бы в кругу новых друзей на Смоленской.

* * *

Рабочий день начинался так же, как и заканчивался — с сигнального колокола. Фашисты будили рабов тремя ударами в колокол, после чего шли и поднимали вручную тех, кто не хотел вставать. Солдаты раздавали утренний паек (если ещё язык поворачивался назвать это пайком), после чего гнали заключенных на работы. Роль Вадима не изменилась, работу ему выдали ту же. Занимаясь одним и тем же трудом можно было с ума сойти. От плит уже тошнило, и сталкер готов был пойти на все, лишь бы ему дали другую работу.

Ближе к полудню пришел наряд солдат, сталкеров, как понял Вадим. Бригадир отправился к унтершарфюреру, а его люди стояли, пристально осматривая рабов. Спустя несколько минут бригадир вернулся с унтершарфюрером к сталкерам, после чего начальник станции подозвал к себе одного из своих помощников (видимо, тоже какого-то офицера) и что-то прошептал ему на ухо. Офицер кивнул, подозвал к себе нескольких надзирателей и пошел по платформам, оценивая взглядом рабочих.

Затратив какое-то время на осмотр, офицер начал отбирать из толпы определенных рабов, которые подходили по каким-то его критериям. Он прошел мимо Вадима. Они встретились взглядами, но фашист не решился брать его, а взял другого, того, кто складывал плиты.

Когда набралась группа из десяти заключенных, офицер вернулся к начальству, отчитался. Унтершарфюрер продемонстрировал бригадиру рабов, на что тот удовлетворенно кивнул и скомандовал своим собираться. Сталкеры провели заключенных к тамбуру на поверхность, а что было дальше, Вадим не видел. Лишь слышал, как гермоворота открывались и закрывались. Унтершарфюрер вернулся в кабинет, а надзиратели — к своей работе.

* * *

Ближе к концу рабочего дня (Вадим сбился со времени и не знал, заканчивается рабочий день вечером или днем) заключенные жаловались на жажду. Фашисты давали заключенным воду из ведер в небольших количествах, чтобы не расходовать слишком много столь важного ресурса на довольно большое количество подчиненных. На один участок два ведра воды. Когда терпеть было уже невозможно, рабы просто падали, прося воды, и не вставали, даже если солдаты их мутузили дубинами. Когда фашисты уже поняли, что бить рабочих бесполезно, один из надзирателей подозвал Вадима.