Метод пробуждения - [10]

Шрифт
Интервал

 – Не только это, - психиатр открыл ящик своего стола и достал оттуда толстую тетрадь. Эриде хватило одного взгляда, чтобы узнать, что за тетрадь очутилась в руках психиатра.

 – Ох уж эта сволочь… - мстительно произнесла женщина, подразумевая своего мужа.

 – Не стоит, - безразлично отозвался психиатр, - это обычное человеческое любопытство. Ваш муж видел, что вы целыми днями что-то пишите и, пока вас не было дома, прочёл всё. Ваше творчество – последняя капля терпения, заставившая его обратиться ко мне за помощью. Я прочитал вашу рукопись. И честно скажу, она меня немного волнует. А именно темнотой своих мыслей. Обычно такое письмо присуще людям, отрешённым от жизни.

 – Знаете! – Эрида встала и стукнула кулаками по столу, - я не нуждаюсь в вашей помощи. Если весь этот маскарад только для того, чтобы в итоге решить, что я хочу свести счёты с жизнью, то вы глубоко ошибаетесь! Я люблю свою жизнь и не собираюсь прощаться с ней раньше времени! Попрощаться я могу лишь с вами! – Женщина развернулась и направилась к выходу.

 Как она ошибалась. Тогда она не знала, что ещё неоднократно придётся встретиться с этим психиатром, копающимся в её голове, пытающемся найти несуществующую болезнь.

 – Госпожа Труфсикер, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте на стул, - властно попросил психиатр, перед тем, как женщина вышла.

 Эрида замерла. Воспоминания. Они исказились. Писательница чётко помнила, что после первой встречи она просто ушла. Психиатр её не окликал, тем более не приказывал вернуться. В горле пересохло. Опять игра воображения? Что на этот раз?

 Эрида обернулась. Теперь весь кабинет был разрушен. Она помнила, как долгими бессонными ночами представляла кабинет именно таким: разрушенным, будто после землетрясения. Лишь стул оставался нетронутым. Стол, за которым вечно сидел психиатр, был сломан. Из-под обломков выглядывали чьи-то ноги. Туфли, которые Эрида проклинала так же часто, как и всё остальное, ясно указывали на личность, заваленную разрушенным столом.

 Женщина только руками развела. Просто абсурд.

 А тем временем, обломки стола зашевелились, ноги задвигались. Человек был живым. Эрида бросилась помогать. Разбросав обломки стола по сторонам, писательница увидела, кто же лежал перед ней. Она в ужасе отпрянула, а живот скрутило. Перед ней лежал не человек, а то, что от него осталось – присутствовали только окровавленные ноги до области паха, верхней части нигде не было видно.

 – Какого чёрта? – всё, что могла выдавить из себя Эрида.

 Что-то схватило её за лодыжку. Женщина, недолго думая, дёрнула ногой и, освободившись от хватки, твёрдо наступила на руку схватившего. Послышался хруст. Эрида обернулась, чтобы увидеть, кто же схватил её. Как и ожидала, это оказался тот самый психиатр, точнее, верхняя часть туловища, без ног. На его лице сияла какая-то глупая и злая улыбка. Вдобавок, он уже разлагался -  из дыр в лице, за червями, можно было легко увидеть части черепа. Правая рука, на которую наступила Эрида, не двигалась. Зато левая с большой интенсивностью пыталась ухватиться за ногу Эриды.

 Женщина не могла понять, живой ли перед ней человек или нет. С одной стороны при таких повреждениях выжить невозможно, да и от боли в раздавленной руке он бы закричал; с другой стороны, мёртвые не двигаются.

 – Я всё-таки настаиваю, чтобы вы сели на стул, – глухим голосом вымолвил психиатр. – Сядьте на стул.

 – Хорошо, я сяду! – Эрида была готова всё выполнить, лишь бы с ней ничего не сделали. Она поспешила к стулу и быстро села на него. За её ногу вновь ухватились. Эрида посмотрела вниз. Да, это был психиатр, всё-таки схвативший её левой рукой; на лице играла всё та же улыбка, только злее. Но Эриде показалось странным то, что он так быстро пересёк кабинет, не имея ног. Кстати о ногах. Эрида подняла голову. Нижняя часть психиатра твёрдо стояла на ногах перед писательницей. Пах был на одном уровне с её лицом.

Цикл I-VI

 Ноги Эриды подкосились, и она упала на колени. К тому же, её выворачивало наизнанку – содержимое желудка не заставило себя ждать и высвободилось наружу.

 Действительность и сон. Когда человек спит, сон выдаётся за действительность. Но после пробуждения, хватает несколько секунд, чтобы осознать, где правда, а где искажение. В редких случаях остатки сна могут крепко укорениться в мозгу. И тогда будет казаться, что когда-то происходило то, чего на самом деле не было.

 Так же с воспоминаниями и воображением. Воспоминания – память о  произошедших событиях в действительности. А воображение – то, что нереально, что человек придумывает сам. Иногда, подзабыв действительные события, воспоминания сливаются с воображением, чтобы не оставалось пустых мест в памяти о действительности. И, всё равно, можно отличить воспоминание и воображение.

 Но Эрида стала убеждаться в том, что в её мозгу произошла ошибка. Она знала, что никогда не видела разрушенного кабинета психиатра и его самого в таком состоянии. Но всё, что она сейчас видела, воспринималось как воспоминание, а не воображение! Как будто это действительно произошедшее событие!

 – И ведь я понимаю, что это не сон, – сказала Эрида сама себе, ибо больше некому было высказаться. – Но я же знаю, что это невозможно…


Еще от автора Пётр Михеев
Правосудие в руках

Вновь мрачные мистические тайны и леденящие кровь ужасы в продолжении романа Петра Михеева "Память мёртвых".


Психология греха

Долгожданное продолжение культового романа Петра Михеева "Память мёртвых".


Рекомендуем почитать
О "забытых" моментах трагедии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полуостров сокровищ

Молния ударила прямо в ковер и по стальным перьям Гамаюн пробежали синие искры. Я пересела поближе к Лумумбе. — На какой мы высоте? — Локтей семьсот-восемьсот, — в его бороде позванивали льдинки. — Может спустимся пониже? — Скорость упадет. Ванька, лежа на краю, тихо стонал: у него разыгралась морская болезнь. — Эх, молодо-зелено, — потер руки учитель. — Так уж и быть, избавлю вас от мучений. АЙБ БЕН ГИМ! И мы оказались в кабине с иллюминаторами. Над головой уютно затарахтел винт, а на стене зажегся голубой экран. «Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты…» — пела красивая русалка. — Эскимо? — спросил наставник.


Вторая и последующие жизни

Как хорошо прожить чужую жизнь! Может быть совсем скоро это станет доступно каждому...


Реликтовые животные и время - охота на 'чёрта'

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Как оздоровить человека, медицину и общество

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Война, которой не было

Этот небольшой сборник сформировался из рассказов, основанных на воспоминаниях о командировке в Нагорно-Карабахскую область в самый разгар межнационального конфликта, вылившегося в страшную войну. Он был издан небольшим тиражом в 500 экземпляров в 2007 году. Позже многие рассказы вошли в мою книгу «На грани жизни», а те, которые не вошли, так и остались в этом, уже похудевшем сборнике. Представляю на ваш суд рассказы об обыденной жизни на войне. Рассказы без прикрас. Как было, так и описал.