Метод инспектора Авраама - [12]

Тетя Офера проводила его к двери и прошептала, что они с дочерью «останутся ночевать».

* * *

Авраам высадил Лиат Манцур на улице Наот Рахель и, вместо того чтобы отправиться домой, бесцельно поехал дальше.

Возвращаться в участок смысла не было.

К провалу в прошлый вечер добавился очередной провал. Авраам вел себя не так, как подобает начальнику расследования. Он действовал необдуманно, он запаниковал. Не сделал перерыва, чтобы все обдумать. Не пронаблюдал. Не выслушал. Что бы ни случилось с Офером, где бы тот сейчас ни находился, тут история, которая говорит сама за себя. А инспектор ее не выслушал. И он не только не знает, чем эта история закончится, – он не знает даже, как она началась. У него нет никакого представления об участниках этого дела. Это то, с чего он должен начать завтра. Выслушать историю, разузнать про Офера Шараби и, если выйдет, также про его мать и отца, плывущего сейчас на грузовом судне в Триест, и про брата с сестрой, которых Авраам еще не видел.

Как и вчерашним вечером, он все шептал по дороге домой: «Потихоньку-полегоньку».

Инспектор дважды проехал по улице Соколов туда и обратно, глядя на множество заполнявших ее подростков. В основном они болтались на площади Вайцмана и возле окружавших ее зданий. Четверг, полдвенадцатого ночи. «Арома» и «Какао» полнехоньки, перед входом в «Кафе-Кафе» – очередь из желающих туда попасть. Улица, которая утром принадлежит взрослым, владельцам магазинов и покупателям, ночью становится достоянием молодежи. Авраам замедлил ход машины, почти остановился. На большом экране, висящем снаружи на стене кафе, показывали спортивные новости. В те времена, когда он сам был мальчишкой, в Холоне кафешек не было. Парочка кафе-мороженых, маленькие убогие пиццерии, которые открывались, закрывались и опять открывались под новым названием, да отделение «Сами-бурекас», где в какое-то лето он подрабатывал. У него пока что не было возможности узнать, являются ли эти кафетерии или сидящие в них люди частью истории, которую он должен распутать.

Инспектор остановился на площади Струма, решив купить фала`фелей .[5] Машину он поставил на тротуаре. Несмотря на ночь, очередь была длиннющая. Кучка мальчишек и девчонок обступили парня – вроде кого-то известного по спортивным страничкам в газетах. Из-за позднего часа и из-за того, что ему не хотелось тратить всю наличность из кошелька, Авраам купил только полпорции. Он поел вблизи от нескольких ребят, которые стояли, прислонившись к красному «БМВ», попробовав вслушаться в их разговоры. Инспектор был настолько старше их! В самом деле – уже полночь, и ему стукнуло тридцать восемь. Сколько воды утекло с тех пор, как он в последний раз вышел в такой вот час покайфовать в пабе или в ресторане? Авраам сел в машину и поехал дальше, а затем, увидев кого-то, одиноко идущего по тротуару, остановился у какой-то припаркованной машины, где в темноте сидела парочка.

Все это напомнило ему другие времена и пробудило в нем странное чувство двойственности. Словно он был и самим собой, и кем-то другим, кем-то, кого больше нет. После двух инспектор припарковал машину у своего дома на улице Йом Кипур, включил в квартире свет, посмотрел в пустой экран телевизора, а потом пошел на кухню и налил себе стакан воды. Так вот и празднуем? Эта мысль рассмешила его. Заснул он не скоро.

* * *

Через полчаса после звонка домофона зазвонил и мобильник. Авраам Авраам был уже в штатском – в чистых джинсах и просторной рубахе с воротником поло, единственной, в которой ему было комфортно. Звонила его мать.

– Ты уже проснулся? – спросила она, как будто в этот час он обычно еще спал. – Нам хотелось тебя поздравить. Помнишь, что у тебя сегодня день рождения, а? И что раньше ты всегда приходил к нам?

Про цветы, лизиантус и герберы, она не упомянула, хотя Авраам должен был ее поблагодарить. Она передала трубку отцу, и тот поздравил его словами, написанными на открытке, будто прочел с листка:

– Мы желаем тебе только здоровья и всяческого счастья, какого только захочешь, продвигайся и преуспевай во всем.

Может, мать знала, что никто не позвонит, чтобы его поздравить, и поэтому подсуетилась и сделала это дважды – один раз на открытке и в другой раз по телефону? А может, она думала, что поздравлений будут десятки, и хотела всех опередить?

Перед тем как выйти из квартиры, Авраам Авраам все же поставил розово-бело-сиреневый букет в вазу, которую нашел в кухонном столе, налив туда воды. Сдирать с букета шуршащий целлофан он не стал.

* * *

В отличие от большинства полицейских Авраам любил приходить в участок в пятницу утром. Других планов у него никогда не имелось.

В участке стояла обычная пятничная тишина. Давид Эзра, дежурный утренней смены, выглядел развеселым и трепался с кем-то по телефону. Отодвинув трубку от губ, он прошептал Аврааму:

– Пришел поработать над делом мальчишки? Минутку, – и протянул ему короткий список звонков по поводу Офера, поступивших со вчерашнего дня, – с указанием имен, номеров телефонов и парой слов, которые звонившие просили передать.

– И это всё? – спросил инспектор. Эзра кивнул и продолжил свой треп.