Метка магии - [6]

– Я… я… там что-то… что-то… ОООХХ!!!

Рука Эшли ударила по столу, разбросав столовые приборы и разбив тарелки. Скрип отодвигаемых стульев прорвался сквозь болтовню в кафетерии, когда все вокруг Эшли попятились от нее. Она схватилась за горло и скорчилась над столом, ее выпученные глаза покраснели и остекленели от паники.

Улыбка тронула губы Матильды, когда она бросила картошку фри в рот, как будто ела попкорн. При виде Эшли, которая обычно была такой уравновешенной и высокомерной, а теперь склонилась над столом, растерянная и испуганная, темное маленькое сердце Матильды запело от радости.

Шон наблюдал за Эшли, его губы скривились от отвращения, как будто он смотрел на слизняка, извивающегося под соленым дождем[1]. Тело Эшли изогнулось на столе, лицо покраснело, как светофор, и ее рвало снова и снова. Она царапала горло, пока пропитанная слюной штука, душившая ее, не высвободилась и не вылетела изо рта.

Пчела. Пчелиная королева.

Никто не двигался, пока пара девушек за столом Эшли не вскочили и не выбежали из кафетерия. Матильда подумала, что они выбежали либо в туалет, либо за учителем. Все остальные застыли на своих местах, уставившись на Эшли широко раскрытыми глазами. На их лицах читалось отвращение, от которого сводило живот, когда Эшли вытерла слюну, капавшую с ее подбородка.

Она поднесла дрожащую руку к распухшим губам и, моргнув, посмотрела на оставшихся учеников.

– Что… что за черт… – выдохнула Эшли, ее длинные ресницы стали мокрыми от слез, – что происходит с… ОООХ!

Побелевшие костяшки пальцев Эшли вцепились в край стола, ее тело согнулось пополам, когда она снова вздохнула, выплевывая больше пчел на обеденный стол. Эшли моргнула, глядя на извивающихся насекомых, ползающих друг по другу, затем ее глаза закатились, и она рухнула на пол. В кафетерии ахнули, затем стулья отодвинулись, и оставшиеся друзья Эшли подбежали к ней, в то время как другие вытащили свои телефоны, чтобы запечатлеть новый повод для сплетен.

Матильда вытерла руки и развернулась на стуле. Она подхватила свою сумку и пружинистым шагом направилась в противоположную сторону от Эшли и ее проблем.

Легкие шаги стали быстрее, а затем превратились в бег, когда боль обожгла душу Матильды, направляясь к лицу. Девушка схватилась за дверной проем и выскочила в коридор, натыкаясь на других учеников и спотыкаясь на каждом шагу.

– Подвинься! Убирайся с дороги! – кричала она, злясь, что не отправилась в ванную раньше.

Матильда зажмурилась, когда первая буква вонзилась ей в кожу. «Э» – Эшли. Она стискивала зубы с каждым штрихом букв, затем сжала кулаки, когда появилась буква «Ш». Матильда чувствовала, как ее кожа разрывается, когда она лавировала между людьми, отчаянно пытаясь запереться в кабинке, прежде чем остальные буквы смогут превратиться в слово. Но она врезалась в долговязого старшеклассника, когда он отвернулся от своего шкафчика.

– Ого, извини, – сказал он, когда они шагнули в сторону, чтобы обойти друг друга.

– С дороги, – прорычала Матильда, буква «Л» врезалась ей в кожу и лишила ее всякого терпения.

– Я пытаюсь убраться с твоего пути. Ладно, прекрати, – сказал долговязый. Он положил руки ей на плечи, и Матильда подняла глаза, удивленная внезапным прикосновением. Он сгорбился, вероятно, привык опускаться, чтобы поговорить с людьми нормального роста, его пышные волосы, зачесанные вперед, идеально гармонировали с медово-карими глазами. – Я пойду этим путем, а ты иди… черт. Я имею в виду, у тебя идет кровь. Ты знаешь, что у тебя идет кровь? Типа, действительно сильно кровоточит.

Матильда дотронулась до своей щеки. Магия, скрывавшая ее шрамы, не могла спрятать буквы, когда они только появлялись на ее коже. Как и во всем остальном, в магии все было связано с балансом и последствиями – такую цену она заплатила за подарок. Другие могли не знать, что она сделала, но для Матильды это было больно.

– Да, я… – сказала Матильда, ее глаза метались по сторонам. Она заметила туалет для девочек и посмотрела на парня, краска отхлынула от его лица, когда он уставился на кровь на ее щеке, – я в порядке, я…

Долговязый сделал шаг назад и закрыл глаза. Его лицо стало того же цвета, что и серые стены Академии Грейв-Уик. Он глубоко вздохнул, затем снова открыл глаза, позволив взгляду остановиться на лице Матильды. Через секунду он покачал головой и прикрыл рот рукой.

– Извини! – крикнул он через плечо, вбегая в мужской туалет.

Матильда прикусила внутреннюю сторону щеки, когда появилась еще одна буква, и сама бросилась в уборную, прижав руку к лицу на случай, если кто-нибудь из поклоняющихся зеркалу девушек окажется на своем обычном месте, подчеркивая несуществующие скулы и делая носы поменьше. Ее плечи расслабились, когда дверь за ней закрылась. В туалете было пусто.

Матильда опустила руку и осмотрела раны, пока остальные буквы появлялись на ее лице. Ее подводка по-прежнему выглядела безупречно, а вьющиеся черные волосы рассыпались по плечам. Однако мерцающий свет и кровь, вытекающая из свежих букв на лице, делали ее похожей на злодейку из фильма ужасов.

Резкий свет в ванной мигнул азбукой Морзе, говоря ей: я знаю, что у тебя на лице.