Метель в моем сердце - [117]

Мысленно она поблагодарила его: вопрос прозвучал без осуждения. Мало того, тон его был как будто даже смущенный.

– С сентября.

– За все это время Скотт ни разу не говорил с вами о причинах своего разрыва с Миллисент Ганн?

– Он никогда не говорил о своих бывших подружках, а я никогда не спрашивала.

– Не спрашивали?

– Нет.

– Никогда?

– Нет.

– И вам ни капельки не было любопытно?

– Нет.

– В таком случае вы поистине замечательная женщина.

«Или лгунья». Именно на это намекал Бегли. Как ни странно, не его жестокий взгляд, а именно мягкий, участливый голос прорвал плотину ее выдержки. Ее плечи поникли, из груди вырвался долгий вздох.

– Прошлой ночью. Мы впервые говорили об этом прошедшей ночью. Он рассказал мне, почему перестал встречаться с Миллисент.

Они ждали, но она больше ничего не сказала.

– И почему же? – спросил наконец Бегли.

– Я вам этого не скажу, мистер Бегли. Во всяком случае, не сейчас. Я скажу только тогда, когда вам будет необходимо об этом узнать.

– Нам нужно знать сейчас, – сказал Уайз.

– Ничем не могу вам помочь.

Уайз вроде бы собрался возражать, но Бегли вскинул руку. Мэри-Ли прислушалась и узнала звук в тот самый миг, как Бегли объявил:

– Это вертолет.

Он направился к двери.

– Погодите! – воскликнула Дора. Бегли обернулся. – Если Скотт там, наверху…

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть его вам целым и невредимым, миссис Хеймер. Даю вам слово.

После ухода агентов ФБР в комнате как будто стало еще холоднее. Мэри-Ли подошла к камину, перемешала горящие поленья кочергой и села напротив Доры. Та сказала:

– Они убеждены, что Скотт как-то связан с ее исчезновением.

Мэри-Ли зябко обхватила себя за локти, ежась от холода. Возможно, это был бессознательный жест, попытка удержать ускользающую надежду на то, что в записке Скотта не было намека на самоубийство, – по причинам, о которых она не позволяла себе задуматься.

– От Миллисент к вам, – презрительно бросила Дора. – Не знаю, какая из вас хуже.

– Я и не жду, что вы поймете.

– Ну, спасибо и на этом, – с горьким смехом отозвалась Дора. – Я действительно не понимаю, как порядочная и ответственная женщина, какой вы всегда казались, могла соблазнить мальчика. Вы же для него образец. Он смотрел на вас снизу вверх. Восхищался вами.

– Он и сейчас не перестал восхищаться.

Дора не пожелала это признать.

– Это из-за вас он тайком убегал из дома по ночам. Он бегал к вам.

– Да, – устало подтвердила Мэри-Ли. Глядя в огонь, она добавила: – Риск был велик для нас обоих.

– Но, несмотря на риск, вы все-таки заманили его в свою постель.

Мэри-Ли повернула голову и посмотрела на Дору.

– По-вашему, я похожа на роковую женщину, способную вскружить голову любому мужчине, миссис Хеймер? – Ее улыбка была полна самоуничижения. – Вряд ли. Скотт среагировал на меня точно так же, как и я на него. Мы поняли, что нас свела вместе потребность в одном и том же.

– То есть секс.

– Да, секс. У нас была страсть. – Дора поморщилась, но Мэри-Ли продолжала, не обращая на нее внимания: – Но нас привлекло друг к другу нечто большее. Каждому из нас не хватало чего-то очень существенного. Того, что другой был готов – нет, был рад – предоставить.

– О, я не сомневаюсь, вы с радостью предоставили моему восемнадцатилетнему сыну отдушину для его похоти.

– Да, – без колебания признала Мэри-Ли.

Она не знала, как много может позволить себе сказать. Рассказать ли Доре, что вчера Скотт наконец открылся ей и признался, что восстал против стероидов, навязанных ему Уэсом?

Для Мэри-Ли это признание стало наименее шокирующим. А вот как рассказать Доре о том, что Уэс проделал с Миллисент? А может, она уже знает? Но, если нет, она не в том состоянии, чтобы рассказывать ей сейчас.

К тому же Мэри-Ли не была лицемеркой. Ее только что застали в постели с учеником. Так ей ли кидать камни в Уэса или в кого бы то ни было еще? Она решила придерживаться фактов, но слегка отретушировать их.

– Я также давала Скотту возможность облегчить душу после всего того давления, которое оказывал на него ваш муж. Я выслушивала его. Он делился со мной своими мыслями, планами, мечтами…

– Не приукрашивайте свою роль, Мэри-Ли. Священники, которые растлевают мальчиков, не гнушаются выслушивать их исповеди и давать отпущение грехов. Вы всего лишь сексуально изголодавшаяся старая дева, нашедшая себе послушного партнера.

– Конечно, вы правы, – с грустью согласилась Мэри-Ли. – Правы во всем. Единственное, что может служить мне оправданием: Скотт уже достиг возраста согласия. По закону меня нельзя признать растлительницей несовершеннолетнего. Но с точки зрения этики это было… – ей не хотелось говорить «предосудительно». Немного подумав, она сказала: – …недопустимо.

Несколько минут обе женщины молча смотрели в огонь. Дора наклонилась вперед, поставила локти на колени и оперлась подбородком на ладони. В таком положении она долго сидела, не двигаясь, дрова в камине тем временем прогорели до углей, их снова надо было перемешать.

Наконец она опустила руки и повернула голову к Мэри-Ли.

– Ведь вы любите моего сына, правда?

– Всем сердцем, – тихо отозвалась Мэри-Ли. – Но не расстраивайтесь, Дора. Вам незачем беспокоиться, я не разрушу жизнь Скотта. До того, как это началось, пока он был еще прекрасной грезой, я уже знала, что, если чему-то и суждено возникнуть между нами, это будет нечто временное. Я понимала, что это не может, не будет и не должно затягиваться. С самого начала я решила в один прекрасный день тихо уйти из его жизни, избавить его от неловкости или чувства вины из-за нас.