Метанойя - [8]

-- Извините, но не вижу в этом никакого смысла, -- почему-то не удивившись самому такому предложению, но обдумав его со всех сторон, ответил Немирович, -- опять тюрьма на предстоящие семь лет, а закончится всё так же, в этой кровати.

-- Не торопитесь отказываться, Николай Вениаминович, я не стал бы вам предлагать просто еще раз прожить все эти годы. В этом действительно нет никакого смысла. Это было бы даже чем-то вроде издевательства. Но дело в том, что там, в прошлом, сейчас сформировалось нечто вроде оппозиции политике Перестройки, и эти люди занимают очень большие посты в государстве. Они сумели даже Горбачева переманить на свою сторону. Поэтому, у них есть большой шанс на то, что история пойдет немного иначе и Перестройка закончится с несколько другим результатом.

-- Странные вещи вы говорите, -- аналитический ум Николая откликнулся быстро, -- прошлое -- это то, что уже прошло. Перестройка случилась так, как случилась, это объективный факт. И то, что уже прошло, изменить нельзя именно потому, что оно прошло.

-- Совершенно верно! -- улыбнулся Александр Валерьевич, -- сразу чувствуется ясность ума и безупречная логика! Но есть одно "но". Это для вас сейчас перестроечные годы -- прошлое. Согласитесь, что если вы вновь там окажетесь, то прошлое станет настоящим, а настоящее -- будущим. А будущее изменить можно, это не нарушает никаких законов и, более того, каждый человек для себя его постоянно меняет, -- хитро усмехнулся странный собеседник.

Николай задумался.

-- А что будет с тем, что сейчас? Это куда денется?

-- Никуда не денется, куда может деться то, что еще даже не произошло?

-- Хм. Честно говоря, вы меня запутали, и я пока не знаю, что возразить. Проще говоря, все, что случилось после 86-го года, может и не случиться? Это можно будет изменить?

-- Именно! Если точнее, реализуется другой из всех возможных вариантов реальности. Если, конечно, реализуется. Всё еще очень неясно. Может по-разному повернуться. Так что, согласны? Обещаю, что вы возвратитесь прямо к своему освобождению.

-- Освобождению в 86-м?

-- Да. Вас освободят за отсутствием состава преступления, вернут звание, награды, восстановят в должности и т.п.

-- Хм. И что дальше я должен буду делать?

-- Давайте сразу договоримся, что вы никому ничего не должны. Все, что вы будете или не будете делать -- это будет ваше решение.

-- И все же, почему именно я? Или вы всем подряд такие предложения делаете?

-- Конечно, нет. Что касается вас, я почти уверен, что после освобождения большие люди в МВД и Политбюро предложат вам возглавить расследование одного странного дела. Я бы посоветовал соглашаться. Во-первых, дело и в самом деле очень интересное. Вы ведь любите распутывать интересные дела. А, во-вторых, оно-то и сведет вас с теми людьми, которые пытаются изменить будущее положение дел в России. А там уж решайте сами, к какой стороне примкнуть. Мы никогда не лишаем людей свободы воли, это закон.

-- А "вы" -- это кто?

-- Скажем так, мы -- это третья сила, которая предпочитает в основном не вмешиваться в дела людей.

-- Вы что, инопланетяне какие-то?

И Александр Валерьевич вновь расхохотался. Отсмеявшись, он произнес:

-- Экстрасенсы, инопланетяне... вы опять пытаетесь втиснуть непонятное в рамки хоть каких-то стереотипов. Смотрите, Николай Вениаминович, вы ничего не теряете. К утру вы все равно умрете. Весь вопрос в том, умрете ли вы с концами или воспользуетесь вторым шансом.

-- А что, Александр Валерьевич, я так там нужен?

-- Умные люди, дорогой мой, нужны всегда и везде. Итак, ваше решение?

-- Сейчас боль вернется? -- спросил вдруг Николай.

-- Боль никуда не делась, все ваше тело разрушено. Просто вы ее не чувствуете. И -- нет, при любом вашем решении она не вернется. Обещаю. Это мой подарок вам.

И такой ответ склонил чашу весов.

-- Я согласен, -- твердо произнес Немирович, удивляясь при этом безумию самого этого разговора.

Незнакомец кивнул и приложил большой палец своей правой руки ко лбу Немировича. Перед оставшимся глазом Николая на краткий миг слово открылась бездна и появилось ощущение, что он стоит на самой грани понимания всего, вообще всего. Но миг -- он потому и миг, что проходит очень быстро. Вернулась палата с давно не беленым потолком.

Александр Валерьевич встал, как-то по-старомодному поклонился и молча вышел из палаты. После чего в нее стали подтягиваться больные. А Николай Вениаминович готовился к смерти, перебирая всю свою жизнь и анализируя ее. Благо у него ничего не болело.

Утром медсестра, разносившая градусники, обнаружила его мертвое тело. Позвали дежурного врача, который констатировал смерть. И тело унесли в морг.

Глава III

1986 год.

Те, кто ломились в дверь, осознав бесполезность криков, решили, наконец, приступить к действиям. Дверь с силой рванули, и Немирович услышал отборный мат. "Оторвали ручку, -- как-то спокойно подумал Николай, -- хорошо, что дверь открывается наружу". И в это время заскрежетало в замочной скважине. Он встал и выстрелил, куда-то в верхний косяк двери, стараясь ни в кого не попасть, а лишь отпугнуть.

-- Предупреждаю, всем отойти от двери, иначе я буду стрелять!